Успешно переправившись, Александр Павлович не стал дожидаться, когда остальные нагонят его, а направил коня к первому понравившемуся ему дому. Толпа зевак, собравшихся по случаю приезда государя не признала в одиноком всаднике императора, потому как ждали они богато украшенную лодку, на котором должны были перевезти императора через Белую. Благодаря этому случаю, Александр Павлович без задержки проехал к дому, стоявшему между двумя возвышенностями. Деревянные дома и дворовые постройки, выстроенные в змейки улиц, уходили от этой низменности в гору, где виднелась двуглавая каменная церковь. А поодаль от этого, в два этажа дома с балконом, рубленного из сосновых бревен, стояла небольшая деревянная церквушка, на подворье которой собрались, одетые в военные и гражданские мундиры, люди. Александр Павлович, спешившись, перекрестился, повернувшись лицом к церкви, а затем постучал в ворота дома.
– Кто там? – послышался мужской голос из-за ворот.
– Император – кратко ответил Александр Павлович.
– Пошуткуйте, пошуткуйте! Их благородия любят шутников пороти! – проговорил тот же голос и ворота распахнулись.
Увидев человека в армейском мундире, стоявшего перед их воротами, открывавший ворота мужичок испуганно стал вглядываться в его лицо, и признав императора с ужасом на лице бухнулся на колени.
– Простите великодушно, Ваше императорское Величество! Не со зла я… – тихо приговаривал мужичок, не смея поднять голову.
– Встань! – повелительно произнёс Александр Павлович. – И изволь доложить, кто таков?
Мужичок проворно вскочил на ноги, надеясь на государево прощение.
– Холоп, ваше Величество. Холоп полкового атамана Патронина – скороговоркой произнёс он и на миг задумавшись добавил, – И Ваш покорный слуга.
– Хорошо! Тогда услужи государю российскому и сопроводи меня в дом, да доложи хозяевам о моем визите.
– Ваше Величество, их благородие атаман государь-императора, встречать изволят. Вон там, возле церковки.
– Так сам спроводи меня в дом, а кого-нибудь из дворовых направь известить хозяев о моём прибытии. – сказал император, улыбнувшись лишь краешком губ от того, что ему удалось ловко ускользнуть от попечения местных властителей. Он обрадовался случаю поговорить с людьми без посторонних глаз, открыто и непринуждённо.
*
Атаман Патронин, гнавший французов под императорскими знаменами в Уфимском полку, живо вёл беседу с государем, красочно описывая местное житие.
– А по весне, Ваше императорское Величество, река разливается так, что с крыльца можно рыбу удить, ей-богу. Да жаль, водица больно мутная по весне, рыба наживку не углядит. Благо, дом наш на возвышении стоит, а то при хорошем разливе-то можно и до матушки – Волги уплыть, как на баркасе, а там и до Дона недалече.
– Неужель так близко вода подходит? До реки с версту будет, а то и больше – промолвил император, подойдя к окну.
– Истинный крест, Ваше Величество! – атаман тоже подошёл к окну и встал рядом с государем. – Вон, видите колышки? Это мы отметку поставили, до куда в этом году вода дошла. А в прошлом году вода поближе стояла, шагов на двадцать к дому.
– А скажи, атаман, что это народ у твоего дома собрался? – император кивнул в сторону толпы людей, собравшейся на улице.
– Народ желает изъявить благодарность за оказанную честь нашему городу, Ваше Величество! Ваш приезд знаменует новую веху в нашей жизни. Никогда ещё монаршья поступь не содрогала наши улицы. Окажите милость, Ваше Величество, подайте знаки Вашего внимания народу уфимскому.
