– Я никогда не видела такого обилия птиц, – писала Лена домой, – они будят меня по утрам. Хозяйка выставила вторые рамы, и совсем-совсем рано, ещё ночью поют петухи в деревне.
На берегу озера, на припёке выглянули из земли круглые пятаки мать-и-мачехи. Среди пожухлой старой травы жёлтые пятнышки притягивали взгляд. Хотелось нагнуться и осторожно погладить их. Наверно я деградировала, усмехалась про себя Лена, раз меня радуют такие мелочи.
– Я ни куда по вечерам не хожу, – писала родным, – да и некуда ходить. Школа в соседней деревне, маленькая больничка, почта тоже там. Хозяйка вкусно и дёшево кормит. Люди здесь простые, доверчивые.
Деревенские жители вовсе не казались ей простыми и доверчивыми, она просто хотела видеть их такими, тем самым представляя себя опытной, бывалой, самостоятельной. На самом деле Лена научилась непринуждённо с ними разговаривать о быстрой весне, о задержке зарплаты, о природе, о своей семье, об Аксинье. Других тем у неё не находилось. Да и эти темы поверхностны. Лена плохо знала жизнь жителей своей деревни.
Она плохо разбиралась и в людях. Андрей по утрам теперь поднимался пораньше, опережая квартирантку, заносил воду и дрова. Лена истолковала его поступок по своему и прибавила к обеду банку солёных огурцов (всё ровно ни кто не брал), лаврового листа и мягкой карамели. Аксинья ещё заметила, как внук её замирает при виде девушки, нервно барабанит пальцами по столу и старательно смотрит в окно, когда Лена рядом. Он забросил свои рубашки и накупил модные сейчас футболки, старательно подстригся. Ещё Аксинья уловила от него приятный слабый запах, но может быть, ей показалось. Влюбился, точно определила старуха.
Аксинья с давних лет, когда Андрейка ещё в школу бегал, высматривала себе невестку. И как не редко случается, ни одна из местных девушек не подошла её умному, ненаглядному, тверёзому внуку. Но, в отличие от многих мам и бабушек, Аксинья с готовностью приняла бы любую девушку, стремясь по мере сил и возможности ,,переделать,, её в лучшую сторону. Лену Аксинья не осуждала за её малый рост, за худобу, а потихоньку стала приучать её к своему хозяйству. То двух поросят покажет, попросит, принести им свежей соломки.
– Мы, девка, всегда двух поросят откармливаем. Одного сами едим, второго сдаём на мясо. Тёлку ещё сдаём, картошку, на те деньги и живём. На колхозные то деньги не больно разживёшься. В колхозе месяца три уже ничего не платят.
Потом показала, как курочек кормить, где яички собирать.
– Детей то много у вас? – полюбопытствовала.
– Двое нас с сестрой.
– Хозяйство большое?
– Нет, мы в квартире живём. – Она рассказала про отца, который лет пять как ушёл от них, про работу сестры и матери, про свои поиски работы.
Не прошенный гость
Где то в середине мая, Лена только что заснула, как проснулась от чужого взгляда, от чужого присутствия в комнате. Она открыла глаза и заметила в проёме двери силуэт высокого мужика. Пьяно покачиваясь, он направился к ней, ухватился за душку кровати, громко поздоровался, старательно выговаривая все буквы.
– Здравствуйте, Лена!
Девушка, убеждённая в своей защите, не испугалась. Она лишь поспешно поднялась, накинула тёплый халат, старательно застегнула пуговицы, с любопытством наблюдая за парнем. Пьяниц Лена не любила и немного боялась их, они были другого, чуждого ей мира. Тот мир ей не знаком, а потому и любопытен. И если она ни чем не рискует, то почему бы ей не познакомиться с ними поближе. Лена узнала в парне Мишку-почтальона. Его серые, выходные брюки сильно измялись, воротник у серого полосатого свитера свалялся в жёсткий жгут, слипшиеся тёмные волосы закрывали лоб. Сегодня деревенские сильно гужевали: колхоз выплатил кое-какие деньги, да ещё Мишка разнёс пенсии.
