Елена была радушна, искренна, добра, и если она и общалась с Мартой, то, заняла позицию нейтралитета, не отдавая никому из нас предпочтения.
Планы на конец декабря у каждого были грандиозными. Чета Госсов планировала провести Рождество в Мюнхене - на родине Отто. Мы также были приглашены, но Ричард отказался, что было естественно. И не только потому что Рождество считалось семейным торжеством, где мы смотрелись бы чужими. Просто Барретт был замкнутым человеком и, если не преследовал конкретных целей, праздник в кругу посторонних людей, пусть и партнеров, на мое счастье, не входил в его планы. Как оказалось, в канун Рождества мы вылетали в Швейцарию, в горы, где Ричард и собирался провести несколько спокойных дней, после чего вернуться в Киль и продолжить работу. До этого момента он сутками напролет пропадал с Госсом на верфи, иногда не приезжал ночевать, и когда Елена, собравшись в Мюнхен, пригласила меня, я решила слетать туда на день с целью вернуться тем же вечером, понимая, что мое время с Ричардом придет в Рождество.
- Вылетишь двадцать третьего из Мюнхена в Энгадин, - постановил Ричард.
Сказать что я себя ругала за свою тягу к географии, значит ничего не сказать. Я понимала, что Ричард и этот день проведет на верфи, но все равно, если бы мне было известно, что меня оставят в Мюнхене с ночевкой, я бы туда не попросилась. Каждый час, проведенный с моим мужчиной, даже в дороге, был для меня на вес золота, но решения Барретта приравнивались к аксиоме, которую оспаривать себе дороже, поэтому я кивнула и спросила:
- Когда тебя ждать?
- Прилечу вечером.
И эти два слова “прилечу вечером” стали слоганом моего тихого рождественского праздника.
Я вспоминала их, когда поднималась на борт самолета, затем повторяла их, когда наблюдала за заснеженной Баварией с высоты птичьего полета, и улыбалась им, когда мы подлетали к Швейцарии.
Еще на борту джета, пока мы проходили таможенные формальности, я обратила внимание, что все вокруг занесло снегом и вьюжит. Тогда же услужливая сотрудница аэропорта, бросив взгляд на поджидавшую машину, и проинформировала нас, что из-за внезапной снежной бури, которая набирала обороты, рекомендуется быть осторожными на дороге, или вовсе переночевать в отеле.
Меня эта информация очень насторожила - нас несколько раз болтало в воздухе, и я сразу же подумала о Ричарде и его прилете. Ни о какой поездке до курорта речи не могло идти - пока я не встречу Барретта, я не сдвинусь и на дюйм из аэропорта.
Сотрудница, вероятно увидев мое беспокойство, которое я не скрывала, добавила с улыбкой на лице:
- Как VIP-клиентам, мы готовы предоставить вам номер люкс в отеле.
“О каком отеле идет речь, да я заночую на этой чертовой взлетно-посадочной полосе!” - пронеслась мысль, но я взяла себя в руки и аккуратно спросила:
- А аэропорт по прежнему принимает самолеты?
- Пока принимаем. Но уже не все. Если в течение часа-двух ветер усилится, как и говорит прогноз, мы будем вынуждены закрыть доступ.
- Я остаюсь в аэропорту, - уверенно произнесла я, когда в моей руке завибрировал смарт.
Это был Ричард, и я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, ответила на звонок:
- Ричард, я прилетела, - начала я, но не успела рассказать о буре, когда услышала его спокойное:
- Знаю. Оставайся на месте, - отдал он распоряжение. Именно поэтому он и позвонил.
- А ты как? - спросила я, в надежде, что он еще не сел в самолет и может переждать бурю в Киле.
