– Первухин, твоя реплика! – напомнил Роберт Львович.
– «Меня перенесла сюда любовь! – заорал Первухин. – Ее не останавливают стены!»
– «Кто показал тебе дорогу?» – спросила Люся, протягивая ему руки.
– «Ее нашла любовь!»
Роберт Львович со стоном сжал голову:
– Первухин! Ты же Ромео! Зачем ты ревешь во всю глотку, словно медведь в зоопарке, которого забыли покормить?.. Нежнее надо, нежнее! Перед тобой Джульетта – девушка, ради которой ты готов умереть.
– Что же мне, сюсюкать теперь? – с отчаянием спросил Первухин, не отрывая от Люси глаз. – Девушки любят мужественных мужчин, а не рохлей каких-то там…
Люся, отвернувшись, тихонько захихикала в рукав.
– Чтобы выглядеть мужественно, не обязательно реветь басом и топать ногами! – рассердился Роберт Львович. – Ну-ка, еще раз повторим эту сцену…
Рита оглянулась на Павлика, который сидел в соседнем кресле, – он мирно спал, положив голову на портфель своей сестры.
Потом Роберт Львович сказал, что надо повторить сцены уличных боев, где герои дерутся на шпагах, и попросил лишних удалиться со сцены.
– Ну все, пошли! – запыхавшись, спустилась в зал Люся. – Павлик, проснись! Ну что за мученье с этим ребенком… Павлик!
Павлик открыл глаза и сладко потянулся.
– Ой, Люсенька, ты так хорошо играла! – с восхищением сказала Рита. – Прямо как настоящая актриса!
– Ну, мне еще далеко до идеала… – скромно вздохнула Люся. – Павлик, да вылезай ты из этого кресла!
На сцене тем временем мальчишки рубились на картонных шпагах.
– Ребята, меньше шума… изящнее! – орал на них Роберт Львович. – Первухин, ты же не мясник, зачем ты Миркина пытаешься на куски разрубить? Ты его коли – там, где сердце! Да не там… Сердце, а не желудок!
Первухин с грохотом носился по сцене – так, что пол под ним дрожал.
– Роберт Львович! – орал в ответ он. – Этот Парис поганый… то есть Миркин… он такой юркий, словно обезьяна! Я никак не могу его поймать!
– Изящнее, Первухин, изящнее! – издевательски дразнился Саша Миркин, ускользая от своего соперника. – Оп!
И он сам ловко кольнул шпагой в бок Первухину.
– Роберт Львович, вы скажите ему! Разве было такое в пьесе, чтобы Парис Ромео ранил, а?.. По-моему, там все наоборот!
Люся с Ритой вышли из зала, таща за собой сонного Павлика.
– Я бы еще посмотрела, – сказала Рита. – Они так здорово дерутся!
– Ну их! – фыркнула Люся, небрежно поправив на голове пушистую шапочку. – Кстати, как тебе? Сама связала… Ты посмотри, какая оригинальная форма!
Они остановились перед зеркалом в раздевалке.
– Класс! – Рита взяла шапочку в руки, повертела перед собой. – Люська, она как будто из магазина! Нет, даже не из магазина, а из бутика какого-нибудь…
– Можешь померить, – великодушно кивнула Люся.
Рита надела шапочку на себя. Люсе она шла больше.
– Нет, ты не так, ты чуть-чуть набок…
Павлик рядом сонно клевал носом. В это время по лестнице с грохотом спустился Первухин.
– Люся, ты это… – пробормотал он. – Ты типа уходишь уже?
– Да.
– А мы это… уже порепетировали. Я с тобой.
– Не с тобой, а с нами. Ты видишь, я не одна. – Люся царским жестом указала на Риту и Павлика.
– Да какая разница! – отмахнулся Первухин, быстро натягивая на себя куртку, висевшую в гардеробе. Он так все время таращился на Люсю, что было смешно. Рита вдруг подумала, что он, наверное, оговорился не нарочно. Первухин и в самом деле замечал только Люсю, остальной мир для него не существовал.
