– Давай уже работай ручками, – приказывал Питбуль. – Давай, активней. Активней, тебе говорят!
– Так нормально?
Я водила пальцами по всей длине, слегка касалась яиц, головки. В воздухе витал запах скорого секса, а я в это не верила. Просто отвергала саму мысль такого контакта. С этим ублюдком?
Все оказалось гораздо хуже, чем было в случае с Каримом. Тот был куда симпатичней, гораздо моложе, он не позволял себе такой грубости. Да он вообще...
Честно говоря, наглаживая чужой член, я понимала, как сильно скучаю по этому парню. Мне не хватало его карих глаз и накаченных рук, его красиво зачесанных волос и ровно подстриженной щетины на лице, которое улыбалось мне. И улыбка была настоящей. Я понимала это только теперь, когда сама же от него удрала и попала в лапы конченого урода. Бородатого, вонючего, жестокого, неотесанного. В нем как будто собралось все худшее, что было в Кариме, и умножилось в десяток раз.
А такое вытерпеть я уже просто не могла.
– Пришло время сосать, – звучали пошлые слова, словно сирена тревоги. И она говорила об угрозе максимального уровня. – Давай, не юли! Открыла рот и взяла хуй за щеку!
Питбуль сжал мои волосы у самых корней и дал понять, что готов принудить меня силой, если я и дальше буду медлить. Поэтому я закрыла глаза и разомкнула губы, чтобы дать в себя войти этому огромному члену.
Уже практически чувствовала его вкус на краешке губ...
Но вдруг послушался шум. Откуда-то из-за двери доносились крики, ругань, грохот мебели и звон битого стекла. Снаружи что-то происходило. И по громким мужским выкрикам я догадалась, что шел мордобой.
– Какого? – насторожился Питбуль и отбросил меня в сторону, как надоевшую куклу. – Что еще за нахрен?
Он приоткрыл осторожно дверь и выглянул в холл, но в ту же секунду получил этой дверью прямо в лоб.
Дверь распахнулась, и напротив валяющегося голышом Питбуля стоял Карим. До предела разъяренный, с бейсбольной битой в руках и бегающими в поисках меня глазами.
– КАРИМ! – орала я как бешеная. Словно за мной пришел кто-то по-настоящему хороший, мой родной человек, который готов сворачивать ради меня целые горы. – Карим, я здесь!
В холле на полу ползали избитые бандиты. Карим стоял над Питбулем и тяжело дышал. Его грудь вздымалась в такт тикающим часам – уже готовой взорваться бомбе, у которой стрелки вот-вот должны были пробить двенадцать.
– С тобой все в порядке? – спросил он меня с надеждой, что еще не слишком поздно.
– Да, – кивнула я, все еще не веря в спасение. – А с тобой?
Карим стоял передо мною в тесной белой майке, испачканной кровью. И я могла поспорить, что это была не его кровь.
Бросив биту на пол, он схватил Питбуля за шею – обхватил ее, словно удавкой, чтобы бычок не смог и шевельнуться без разрешения. А затем подтащил его к двери и прижал руку Питбуля к косяку.
– Какой он рукой тебя трогал? – спросил Карим, смотря на меня волчьими глазами. – Правой трогал?
– Правой? Я не... не знаю, подожди...
Но Карим не собирался ждать. Он взялся за дверь и с размаху врезал ею по руке Питбуля.
– А-А-А-А-А-А-А!!! – начал выть тот от сильной боли. – Сука! Мразь! Подонок!
– А теперь давай вторую...
Карим хотел было разбить так и вторую руку, но я уже не смогла на это смотреть.
– Хватит! – крикнула я. – Прекрати! Он ничего со мной не сделал!
– Какого хрена, Карим?! – ревел Питбуль. – Вообще уже страх потерял?! Крыша совсем поехала?!
