Скидываю одеяло, случайно тревожа спящего в ногах Сямбеля, на что тот поднимает голову и смотрит на меня с сонной обидой в глазах, и спрыгиваю с постели. Быстрая перебежка по холодному полу босиком, чтобы схватить пульт с журнального столика, стоящего в противоположном углу комнаты. Быстрый забег обратно. И шипение под нос, что экономные власти могли бы уже и включить отопление, а не морозить жильцов. Коммуналку же дерут круглогодично, жмоты.
Беспорядочно тыкаю кнопки пульта, пока не догадываюсь, что можно сделать все более оперативно, а потом…
– Просим всех, кто узнал этого человека или может сообщить какую-либо связанную с ним информацию, позвонить по телефону органов правопорядка 0110 или к нам на телевидение. Телефоны вы видите на экране, – четко выговаривает каждое слово диктор в то время, как на весь экран появляется фотография мужского лица с закрытыми глазами.
Но даже в таком виде я его узнаю.
Это Марко Милс.
А то, что фотограф пытался скрыть, направив объектив камеры немного сбоку, является по всей очевидности пулевым отверстием.
«Мужчина, приблизительно 35 лет, был обнаружен застреленным в районе Маунти-Молл на пересечении Призли и Степной. Отличительные черты: рост метр восемьдесят пять, крупный, упитанный, лысый, борода густая, рыжая, глаза серые. Одет в черный спортивный костюм, ветровку, серую кепку и белые кроссовки. Всех, кто его узнал, просим связаться с…»
Дальше бегущую строку я не читаю.
Перевожу взгляд с экрана за окно, где еще совершенно темно, и ни о чем не думаю.
Потому что даже не представляю, о чем тут можно думать.
Когда Марко говорил, что по телевидению скоро покажут сенсацию, и мы обалдеем, я совсем не предполагала, что это будет новость об его убийстве.
Наверное, и он имел ввиду нечто другое.
А вот что?
Кажется, есть большая вероятность, что этот вопрос ответа уже не найдет.
4. Глава 4
ЛИНА
Джастина перезванивает через полчаса, когда я успеваю подняться, сварить и выпить пару чашек крепкого кофе без молока и сахара, и истоптать кухню вдоль и поперек.
– Что они сказали? – выпаливаю, прежде посмотрев на экран и убедившись, что это вновь она.
Странно, что в первый звонок я как-то упускаю это дело из виду. Но все вполне объяснимо: за пару дней так себя накручиваю ожиданием сенсационных новостей, которые встряхнут весь город и не только, что, когда раздается ночной трезвон, спросонья акцентирую все внимание ни на экране телефона, а на происходящем событии, как таковом.
– Просили приехать на опознание. У Марко не было родственников. Помнишь? Он нам об этом сам говорил в день знакомства. Ну, тогда, когда мы в первый раз ходили обедать в наше кафе, – выпаливает на одном дыхании Кук массу информации.
Она явно всячески борется со слезами и старается, как умеет, взять себя в руки. Но, либо у нее плохо выходит, либо я привыкла к ее голосу настолько, что легко считываю, когда он ломается и искажается.
– Ко скольки тебя ждут? Мне поехать с тобой? – задаю короткие вопросы, отвлечение на которые поможет Джастине еще чуть-чуть успокоиться.
Нечего ей впадать в неконтролируемую истерику и пугать дочь. Зулечка, наверное, и так уже проснулась от шума, созданного матерью, ведь насколько я помню, квартирка у девчонок, как и моя, небольшая, а значит, уединиться, чтобы не разбудить чувствительного ребенка очень сложно.
– Нет, Лина, вместе не получится. Тебе надо присутствовать на сегодняшнем судебном заседании в одиннадцать. Тем более, завтра должен быть вынесен вердикт. А мне нужно подъехать в морг в Истукане к двенадцати, – вздыхает женщина, и я предполагаю, что эти вопросы она уже прокручивала в голове. – Пожалуйста, проверь, чтобы секретарь зафиксировала мою неявку, как уважительную причину, а не прогул.
