Она спустилась на один пролёт, когда соседняя с её новой квартирой дверь приоткрылась. Оттуда показался полноватый, похожий на шарпея мужчина в клетчатой рубашке. Поймав на себе Кристинин взгляд, он близоруко прищурился и неуверенно кивнул.
– Здравствуйте.
Кристина поздоровалась в ответ.
Их тут чё, всех по объявлению из Совка набирали?
– Вы к кому-то в гости?
Кристина очнулась от своих мыслей и поспешно замотала головой.
– Нет, я ваша новая соседка.
Она указала, на свою теперь дверь.
– А-а… – протянул сосед. Он, наконец, захлопнул дверь и тоже направился вниз по лестнице.
– А Лев Геннадьевич…
– С ним всё хорошо, он к сыну переехал, на этаж выше, – Кристина вспомнила, что, вообще-то, опаздывает, но никак не могла прервать этот вязкий акт добрососедского любопытства.
– А-а… – снова глубокомысленно протянул мужчина. – А он…
– Извините, пожалуйста, я очень опаздываю, – нашла в себе силы прервать его Кристина, – я, потом, когда вернусь вечером, всё вам обязательно расскажу.
– А-а… – в третий раз промолвил Кристинин новый сосед. – Вы бегите-бегите. Свидимся ещё.
Кристина зарулила на парковку около вокзала и сразу заметила тётю. Та мирно беседовала с какой-то женщиной ровно под «варежкой» – вытянутой вперёд мощной каменной рукой уральского добровольца. Припарковавшись, Кристина нацепила на лицо извиняющееся выражение, и направилась к монументу.
– Ань, прости, замоталась. Совсем из головы вылетело.
– Да ничего страшного. Бывает.
Женщина мягко улыбнулась и потянулась чмокнуть племянницу в щёку. Статная, в льняном брючном костюме. Чуть ниже ключицы матово лоснится вечная её подвеска – округлый камешек с дыркой посередине, подвешенный на чёрном шнурке.
Выглядящая максимум на сорок, хотя перешагнула уже рубеж в пять десятков лет Аня, всегда мягко относилась к племяннице. Возможно, из-за того, что Кристина переехала к тёте в глубокой депрессии и с аппаратом Илизарова на ноге. Возможно, из-за врождённых качеств.
Кристина вдохнула знакомый аромат Аниных духов и, внезапно зарядившись внутренним спокойствием, тоже клюнула чуть шершавую тётину щёку.
Анина собеседница, женщина примерно её лет в очках «стрекозах» и платье с крупными цветами, которая всё это время стояла неподалёку, всплеснула руками.
– Надо же, как похожи! Анечка, она точно не твоя?
Аня чуть заметно улыбнулась и покачала головой. Кристина, выкинув похабную реплику Ника из головы, тоже растянула губы в, как ей показалось, приветливой гримасе.
– Вити. Но мне тоже как дочь. – Аня, повернулась к Кристине:
– Это Марина. Представляешь, мы с ней вместе в библиотеке работали, пока я ещё в Свердловске жила. Двадцать пять лет не виделись, а тут – на тебе!
Марина взглянула на вокзальное табло и засуетилась.
– Ладно, Анечка, я побегу. Свекровь съест, если у вагона не встречу.
Она протянула тёте Кристины розовый прямоугольник.
– Позвони обязательно. Нужно встретиться, пока ты тут.
– Обязательно, – кивнула Аня, положила прямоугольник в сумочку и, так же коротко клюнула Марину.
Женщина поспешила к входу на вокзал, а Аня повернулась к племяннице.
– Селфи под варежкой, и можно ехать.
Кристина вскинула брови и рассмялась:
– Селфи? Аня, что за молодёжный сленг?
Тётя рассмеялась следом:
– Я очень молодёжная вообще-то. И мне ведь нужно что-то в чат бывших одногруппников отправить, – она бросила взгляд на телефон, который держала племянница. – И давай на твой, у него камера лучше.
