- Она считает, что ты – дно. Прикинь? – кружила она вокруг меня как коршун.
- Я это уже слышал, Оля, - в груди почти нестерпимо печет, выворачивает внутренности наизнанку, мозги плавятся и кипят. И я не понимаю, как это лечить! Потому что даже пресловутое время, которое лечит все (все!!!) не справляется.
Ни хрена!
- Ага, дурочка совсем. Говорит, что даже МГИМО и работа у её отца тебя не спасет. Тут даже предсказание сделала что, мол лет через пять-семь ты обязательно обслужишь нас в Маке. Да, да, будешь весь такой в прыщах, потный, лысый и обязательно располневший. Может даже в очках с толстыми уродливыми линзами. Вот так!
- А вы, извиняюсь спросить, что в Маке забыли? – усмехнулся я, хотя на душе отчаянно скреблись кошки.
- Мы-то? – приподняла брови Рябова.
- Ну, со мной-то все ясно. А вот что забыли две королевишны в такой забегаловке – непонятно, - пожимаю я плечами.
- Я люблю картошку фри, - улыбается девчонка и начинает расстёгивать на мне только что застегнутую олимпийку.
- Оль, - отвожу я ее руки в сторону.
- А еще я люблю тебя, - целует она меня в шею, но это настолько пресно, что я даже не могу описать своих ощущений.
Их просто нет!
- И я не слушаю все то, что она говорит о тебе. Не слушаю и не верю. У тебя другое будущее, я знаю. А не зачуханская однушка в Свиблово и отечественный драндулет под окнами с видом на мусорные баки, как прочит Толмацкая. Стас, я в тебя верю. Только я одна…
- Оля, - все еще не оставляю попыток отлепиться от девчонки.
- Переезжай ко мне, м-м? – с придыханием говорит она, пока трется об меня всем своим телом.
Боже, куда ее несет? Неужели я похож на идиота?
Кстати. Предки подарили Оле квартиру просто потому, что дочка захотела свой угол в центре столицы. По факту она могла здесь жить на постоянке только с первого курса института, но девчонке было плевать. Она использовала свои квадратные метры как хотела, не боясь получить нагоняй от вечно занятых родителей.
Вы понимаете, куда я клоню? Оля очень настойчивая девочка, так что сейчас самое время сваливать.
- Мне пора, - жестко обрубаю я девчонку, совершенно не обращая внимания на недовольство в ее глазах.
Я ей ничего не обещал. Никогда не объявлял нас парой. Не приглашал на свидания. Не делал сюрпризов и не дарил подарков. Я ни делал для нее ни хрена, чтобы она любила меня. Потому что мне не нужна была ее любовь. Но, Пушкин был прав, черт возьми! И вот итог.
- Ну, Стас, ну останься хотя бы до вечера!
Перспектива – так себе и может вызвать передоз с осложнениями. И я уж было хотел поставить ее на место, но не успел. В этот момент из сумки послышался громкий звук моего телефона. Достал гаджет – Толмацкий.
- Я отойду? – кивнул на балкон.
- Валяй. Но только скорее возвращайся ко мне, - и Оля тут же очаровательно надула свои губы.
Разговор был коротким и по существу. Опять я немного налажал с поведением в школе. Но, что, скажите, мне делать? Как выпускать пар? Рябова уже не помогает, другие тоже. Да что там, давайте смотреть правде в глаза, они и не помогали никогда, от слова «совсем». Так, лишь бы позлить одну невозможную блонду.
Пообещал исправиться. Уже, казалось бы, в сотый раз. Сан Дмитрич не поверил, только сделал соответствующий вид. Распрощались и я вернулся в комнату.
А там картина маслом.
Рябова и мой дневник.
- Как это мило! Ты прямо поэт, - ядовито потянула Оля, хотя и я видел, что ее подбородок дрожит от еле сдерживаемых эмоций, - пока ты говорил, я даже выбрала тут одно стихотворение и оценила его по достоинству.
