– Черт, это не хорошо…
Сигарета выпала изо рта.
– Это очень не хорошо…
Я почувствовал, что нарастающий страх завладевает моим сознанием. Я почувствовал, что я снова срываюсь. Я понял, что я сорвался.
– Все, нахуй это дерьмо…
Я услышал звонок в дверь, но в этот момент мне было все равно и я решил, что есть дела поважнее.
Я искал шприц и ампулу с морфием, я готовил дозу.
– Долго же ты держался, старичок…
Мне вспомнился мой первый раз, когда я попробовал. Мне тогда было всего девятнадцать. В то время я находился на срочной службе и меня отправили в Афган, как пушечное мясо. Тогда я мало чего понимал и держал оружие в руках только на учениях. В первом же бою пуля ранила мне в руку и меня направили в госпиталь. Ранение было несерьезное, но шрам все же остался. И я мучился от боли, я не мог спать по ночам. Я старался не стонать, чтобы не разбудить остальных парней, но это не всегда мне удавалось. Потом я увидел этого чудака, не помню как его звали, Ванька-встанька что ли? Погоняло такое. У этого парня вообще не было ног ниже колена. Наступил на мину. Но что меня поразило, так это то, что на его лице всегда была улыбка и сам он излучал ауру счастья, которую ощущали все вокруг. И вот я его спросил:
– Ванька, что за дела? Меня всего лишь пуля задела. Всего лишь чиркнула по плечу, а я готов на стенку лезть от боли, мне стыдно плакать из-за такого пустяка, но я, блядь, каждую ночь тихонько в подушку плачу, чтобы пацаны, не дай Бог, не услышали, и не проснулись, а у тебя, блядь… Ванька… ног нет. Ты че лыбу давишь?..
– Это морфий, мне его колят… Могу и тебе достать, брат…
И после этого мы каждый день катались с ним по госпиталю. Я катал его на инвалидной коляске. Гоняли, как гонщики формулы 1. Славные были времена, хотя тогда я и не понимал, к чему это может привести, к каким последствиям. В то время хотелось только одного – чтобы боль ушла. Теперь же хочется только одного – чтобы страх ушел.
В дверь не переставая звонили, и стучали кулаком, но я уже затягивал резинку на руке повыше локтя, держась за один конц рукой, а за другой зубами. Руки дрожали, но я старался быть аккуратным.
Вдруг я услышал треск дерева и хлопок. Кто-то выбил дверь? В комнату вошел человек с пузиком и в костюме. Он был похож на депутата:
– Владимир Могила?
– Да, это я. Вас не затруднит подождать за дверью? Я сейчас к вам подойду.
Он подошел, выхватил шприц и воткнул мне в бедро, выдавил содержимое. Было больно и обидно. Инъекция внутримышечно – это переводняк. В любом случае, морфий стал действовать, хоть и в сто раз слабее.
– Одевайся, наркоман долбаный.
Он помог мне встать, я надел туфли в коридоре.
– Возьми пальто, на улице прохладно.
–тКакая забота…
Мы вышли из квартиры и стали спускаться по лестнице вниз. А жил я на пятом этаже.
Я знаю, что такое отношение к себе нельзя допускать, ни в коем разе. Кроме того – это может быть опасно. Да и если кто-то врывается в дом, то это уже повод для того, чтобы вызвать полицию или попытаться бежать. Но времена уже не те, что раньше. Если кто-то хочет тебя убить, то он это сделает.
На четвертом этаже бабушка поднимала тяжелые пакеты с продовольствием.
– Вам помочь? – спросил я.
– Да, будьте добры, помогите мне.
– Бог поможет, когда встретишься с ним, бабка! – сказал мужик в костюме.
Если к тебе врываются в дом дюжина мордоворотов в спортивных костюмах, значит – это бандиты, им нужен или ты, или твои богатства. Если второе, то лучше всего, просто выйти в дверь и уйти, никто тебя держать не будет. Если первое, то лучше всего, просто выйти в окно, никто тебя держать не будет.
