На третьем этаже какой-то дед медленно спускался с мусорным ведром вниз по лестнице.
– Вы не пропустите нас? Будьте добры, – сказал я.
Дед остановился и стал медленно поворачиваться в нашу сторону.
– Чево? Я не слышу.
– Пропусти, пердун старый! – крикнул мужчина в костюме ему прямо в ухо.
–тЧево?! Я не слышу!– закричал дед.
Мужчина его толкнул и тот упал, выронив ведро. При этом все вышло так неловко, что мужчина в костюме сам вступил ногой прямо в мусорное ведро.
Наступили бандитские времена, и если кто-то врывается к тебе в дом и чего-то от тебя хочет, то лучше не перечить.
На втором этаже девочка заводила домой свою собачку после прогулки. Собачка обнюхала мою ногу, когда я остановился.
– Пойдем, чего встал?! – скомандовал мужчина в костюме.
Собачка стала на него рычать.
– Он понюхает и все, – сказала девочка.
– Хорошо, пусть понюхает, – сказал мужчина в костюме, – люблю собак.
Собачка понюхала его ногу, ту, которая только что была в мусорном ведре. Я понял, что это был пес потому, что он поднял ногу и нассал на туфлю мужчине в костюме.
А если кто-то врывается в твой дом в одиночку, да еще предварительно звонит по телефону, потом долго звонит в дверь, только после этого выламывает ее, а затем уточняет твое имя…
На первом этаже какая-то парочка зажималась, прижавшись к стенке. Это был неприличный французский поцелуй, где много слюны и языка. Взрослые предпочитают более утонченные поцелуи.
…То значит здесь пахнет деньгами.
Мне хотят предложить какое-то дело, дело настолько хорошо оплачивается, что заранее покрывает жестокое обращение ко мне.
Мы вышли на улицу и пошли к припаркованному рядом с подъездом черному, шестисотому мерседесу. На улице собралась толпа зевак, и растолкав толпу, мы увидели труп лежащий на асфальте. Видимо – самоубийца. Выпрыгнул из окна. Его череп раскололся, как арбуз. Такие случай становятся повседневностью. Перестройка во всей красе. Мы прошли мимо тела к автомобилю.
Я сидел на пассажирском сиденье, рядом с креслом водителя. Мужчина в костюме сказал подождать, а сам прошел к багажнику и в зеркало заднего вида я увидел, что он достал из багажника металлический чемодан. Мужчина в костюме вернулся ко мне, открыл дверцу водителя и сел за руль. В руках он держал чемодан.
– Так что за дело вы мне предлагаете? – нарушил я молчание.
Мужчина в костюме явно был удивлен:
– Но как вы догадались?
– У меня уже не осталось сомнений в этом, а в руках у вас, судя по всему, аванс.
– Вы действительно лучший следователь в Советском Союзе. Вот только вы ошиблись, в чемодане не аванс, а полная оплата ваших услуг.
– Если вы не заметили, то Советский Союз уже распался, а я теперь не следователь, а безработный.
Мужчина в костюме проигнорировал мое замечание и передал чемодан мне. Вернее он просто плюхнул мне его на колени:
– Откройте.
Я клацнул защелками и открыл… Кейс был наполнен деньгами, стодолларовыми купюрами, аккуратно сложенными стопочками и перетянутыми резинками.
– Здесь десять тысяч долларов.
– Я думал миллион.
Я пошутил, но мужчина в костюме очень засмущался и заговорил, оправдываясь:
– Да, я знаю, я мудак, за это расследование я должен был бы заплатить вам миллион долларов. И миллиона было бы мало. Здесь дело не в деньгах. Какой же я меркантильный мудак…
– Ну полно вам, я просто пошутил. Десять тысяч долларов – это очень большие деньги. Особенно в такое время, когда у большинства населения России не найдется и одной купюры, подобной тем, что лежат в этом чемодане.
