Слова «опять» и «ее постель» вонзились иглой в сознание Тэху. Ревность сдавила виски, мешала дышать, дергала и дергала сердце. «Тийа, я не могу тебя ни с кем делить!!!»
Господин наутро забыл все. Тэху не забыл ни слова. Он поклялся не говорить об этом с Тийей, но днем она сама вдруг спросила:
– Это ты помогал ночью моему супругу?
– Да, я.
– Он говорил обо мне?
– Да.
Тэху выжидал, но она явно не собиралась продолжать этот разговор. Он осмелел от ревности и готов был кричать и кричать, чтобы избавиться от навязчивой боли в душе, но как можно выдержаннее произнес:
– Тийа, он говорил, что…
Она перебила его с плохо скрываемым раздражением:
– Я знаю все, о чем мог говорить мой дражайший супруг!
В душе Тэху уже закипала злость, он начал терять самообладание:
– Тийа, я сам видел, как Руметис…
Ее глаза сверкнули гневом.
– Ах, вот что! Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Я не собираюсь оправдываться перед тобой, солдат!
Что-то заледенело у него в душе, он склонился перед ней с вымученной почтительностью:
– Прошу простить меня, госпожа. Я забылся и был непозволительно дерзок.
И, не спрашивая позволения и не оглядываясь, вышел.
* * *
Зимний туман непроницаемой пеленой лег на дом и сад. В туманной тишине, как в плену, замерло все вокруг и сама жизнь, казалось, остановилась.
Госпожа Тийа не покидала своих покоев. Господин Ка-Басет опять отсутствовал. Слуги лениво слонялись по дому. Скучала и охрана.
Тэху больше ничего не ждал от госпожи. Он даже зачем-то сказал Джети, что, возможно, его отправят обратно в гарнизон и, кажется, он даже рад этому. Джети хмыкнул и покачал головой:
– Меня-то ты не обманешь, приятель! И можешь сколько угодно трясти своей упрямой головой, я-то вижу, как ты мучаешься.
Потом он посоветовал Тэху послать госпожу куда подальше и как следует поразвлечься.
– Это тебя вылечит! – уверенно заявил он, и Тэху, не понимая себя, согласился.
У Джети слова с делом не расходились. В первый же свободный вечер (конечно же в отсутствие Руметиса) он затащил в их помещение двух служанок, работавших на кухне. Себе он выбрал темнокожую, смешливую, как он сам, Кумию, соплеменницу Пакхути. Тэху же «досталась» ее подружка – светловолосая, немного пугливая, немногословная девушка. Тэху спросил, как ее зовут и откуда она родом, но та отвечала так тихо и невнятно, что он ничего не разобрал, а переспрашивать ему не хотелось. Выпили пива, угостили девушек. Через некоторое время Джети куда-то увел Кумию, а Тэху улегся на свою циновку, равнодушно предоставив девушке делать все, что ей вздумается. Она что-то пробормотала – он не понял, но на всякий случай сказал:
– Можешь уйти, если хочешь.
Она тихо сидела рядом, и Тэху начал уже дремать, когда она все же пристроилась рядом с ним. Она дрожала всем телом, и он начал гладить ее по спине, как гладят перепуганное животное, чтобы успокоить. А когда девушка перестала дрожать, он обнял ее, закрыл глаза и представил себе Тийю…
* * *
…Госпожа появилась перед Тэху, как всегда, неожиданно:
– В чем дело, солдат? Почему я так долго тебя не вижу?
«Хороший вопрос!» – подумал он, сжимая пику и глядя перед собой как на параде, а вслух холодно произнес:
– Много работы, госпожа.
– Так много, что ты не можешь прийти?
– Да, госпожа.
– Ты ждешь от меня, быть может, оправданий?!
– Нет, госпожа.
– «Да, госпожа. Нет, госпожа», – вздохнула она. – Так-то ты меня любишь?
