Она кивнула и опустила глаза.
– Как тебя зовут?
– Юлия, господин.
– А меня – Марк Витилий Гаэлиан. Я живу там, на Палатине.
Он повел рукой, не заботясь о направлении, – она робко поправила его, показав ровно в противоположную сторону:
– Палатин – там, господин.
– Ну да, конечно. Ты из вольноотпущенных? И получила имя своего бывшего хозяина, когда он дал тебе вольную?
– Да. Свободу я получила по завещанию – после его смерти. Хозяина звали Тит Юлий.
– Ну и хорошо. Я – Марк, ты – Юлия. Вот мы и познакомились! Дай же мне теперь одеться.
Юлия, торопливо приблизившись, положила вещи рядом с Марком и сделала два шага назад, отступив к окну. Она смотрела на него, и взгляд ее вдруг наполнился необъяснимо-радостной теплотой.
«Она, верно, думает, что мне помогают одеваться рабы, и ждет приказаний», – предположил Марк и сказал:
– Мне не нужна помощь.
Юлия сделала еще шаг назад, мягко улыбнулась, но взгляда не отвела.
– Отвернись же!
Юлия, будто опомнившись, стремительно повернулась к окну. Марк заметил, что у нее вдруг зарозовели уши.
Пояс был в полной сохранности: не пропало ни динария. Это очень порадовало Марка. Он обрадовался не деньгам, а тому, что эта женщина оказалась еще и честной. Одеваясь, Марк решил как-нибудь поделикатнее расспросить ее о том, что здесь происходило ночью.
– Э-э… м-м… я, верно, сильно побеспокоил тебя, ввалившись незваным гостем? А может, и напугал?
Юлия, послушно не оборачиваясь, отрицательно помотала головой.
– Спасибо, что не выгнала.
Она тихо ответила, с осторожностью произнося слово за словом:
– Вы были так… слабы, господин. И мне было жаль… оставить Вас без крова. Ведь ночи уже холодные.
– Да-да, ночи уже очень холодны! Мне было тепло здесь… – Марк тоже продвигался вперед с предосторожностью. – Я занял твою постель? (Кивок.) А где же спала ты сама?
Уши Юлии стали пунцовыми.
– Я? Ну, я… Вы, наверное, плохо помните…
«Я почти ничего не помню! Скорее всего, она и не уходила. Но не признаваться же в том, что я все забыл!»
– Я слишком устал накануне и помню не все.
– Я была здесь же… – Она, не оборачиваясь, махнула рукой в сторону постели и тут же добавила, будто стремясь что-то объяснить: – Вы так продрогли!
– Угу. Здесь же. Хорошо. – Марк уже набросил на плечи тогу и начал расправлять ее складки, что требовало внимания – и не сразу осознал ее слова. – Ну да, я продрог. Кстати, можешь повернуться, я уже готов, – и тут же осекся, встретившись с ее непонятно-приветливым взглядом. – Ты хочешь сказать, что согревала меня этой ночью? Я сам попросил тебя об этом?!
Когда Юлия обернулась, у нее полыхали не только уши, но и щеки, и даже шея. Марк успел отметить, что румянец не портит ее. И еще отметил, что теперь с интересом ее разглядывает и оценивает. Она поймала его взгляд и мягко улыбнулась:
– Вы не просили меня. Но так замерзли и от слабости все никак не могли раздеться, и я решила…
Повисло молчание.
«Боги! Она старше меня лет на десять! – пробовал усовеститься Марк. – Но, право слово, недурна. Весьма. И чистоплотна!»
– Если я обидел тебя, – снова начал он осторожно, не будучи вполне уверен в том, что произошло между ними, – я готов компенсировать…
Она не дала ему договорить, а прозвучавшие слова больше не оставляли сомнений:
– О нет! Какая обида! Ведь я сама… Мне было так одиноко, и я молилась Юноне Свахе, чтобы она послала мне утешение, и тут – Вы! Нет, господин, Вы не обидели меня… – Улыбка опять озарила ее лицо, и Юлия потупилась, тихо закончив: – Мне было очень хорошо… с Вами.
