– Что ж, тогда решено, – сегодня гуляем.
– Аминь, брат.
– Скучаешь по ним? – после небольшой паузы спросил Саймон.
– По Тиму и Кевину? Конечно. Казалось бы, прожили вместе всего-ничего, но я так к ним привязалась. Особенно к Тиму, разумеется.
– К нему нельзя не привязаться.
– Да уж, его простота подкупает. А ты? Вы же с ним всю жизнь были друзьями.
– Мы и сейчас друзья, милая.
– Точно, прости.
– Конечно мне тоже не достает его. Но, в конце концов, мне грех жаловаться. Он уехал, но оставил мне тебя.
– Не то чтобы я была его собственностью, но, если так посмотреть, то ты еще и в плюсе остался, – рассмеялась я.
– Согласен. Нацепи его кроссовки, перестань так правильно формулировать предложения и все – сходство будет полным. – Саймон тоже рассмеялся и устроил мне головоческу.
– Эй, я же так долго их расчесывала и укладывала утюжком!
– Нет, Тим бы так никогда не сказал, – серьезно заявил парень, после чего вновь чмокнул меня в щеку.
– Еще бы, Тим вообще не знает, что такое расческа.
– Давай подведем итог: я рад, что мы вместе.
– И я рада.
– А еще больше я рад тому, что последний год нашего заключения мы тоже проведем вместе.
– Еще раз аминь, Сай, – золотые слова.
– Кстати, как обстоят дела с твоей жаждой учиться? Летом ты все это проклинала последними словами, а сейчас, как я поглажу, улыбка до ушей. Мне уже бояться перемен в твоем настроении или это чисто временное? Все же последний год, выпускные экзамены, все дела. Готова?
– Ага, готова, как Помпеи к извержению. – Я как-то истерически хохотнула, закапывая мысль об экзаменах, колледже и взрослой жизни в очередную ямку в своей голове (раскопаю как-нибудь позже). – Но ты же меня знаешь, до последнего дня еще далеко, так что у меня есть время отложить все под самый конец.
– Моя девочка. – Саймон рассмеялся и снова взлохматил мои волосы.
Кажется, кто-то сейчас начнет хромать и на вторую ногу.
Оставив позади школьную парковку, мы ступили на ярко-зеленый газон. Школа выглядела по-прежнему: многокорпусное кирпично-красное здание с широкими стеклянными дверьми, большими окнами, в которые я так любила смотреть, когда уроки были невыносимо скучными и толпой учеников, предпочитающих провести последние свободные минуты на улице. Боже, людей так много, будто мы в час пик на Таймс Сквер, а не на школьном газоне.
– Здесь как будто ничего не изменилось, – с улыбкой сказала я, забирая у Саймона свой рюкзак. – Хотя по ощущениям нас не было тут лет десять.
– Это все наши насыщенные каникулы. Ну, знаешь, когда неделя идет за год.
– Да уж. Зато, будет, что рассказать девчонкам.
– Смотри только, чтобы они не поседели от ужаса после таких рассказов. Иначе ежегодная ночь слета превратиться в ночь ужасов.
– Постараюсь. Но я уверена, что мои подруги не такие неженки.
После слов Саймона я призадумалась: девчонки последние две недели перед учебой провели в Вашингтоне, из-за чего мы даже ни разу так и не встретились за все лето. Какие-то очередные соревнования групп поддержек или что-то типа того. Выступления, соревнования… вряд ли их рассказы на ежегодной ночи слета будут такими кровавыми как у меня. Только с Элен, которая отрешилась от группы поддержки и всего что связано с танцами еще в прошлом году, нам удалось встретиться и обменяться рассказами о каникулах.
– Как твоя нога?
– Не стоит того, чтобы ты так за нее переживала, – с улыбкой ответил Саймон.
