Девочка с розовым клитором - страница 11

Зимний день, когда она, провожала его в армию, был такой холодный, что на щеках замерзали слезы. А потом она месяцами рыдала и ждала писем.

– И он писал: Привет, Мечта моя!

Через три месяца, собрав последние копейки на билет, она летела во Владивосток, понимая, что не может больше без него жить. Чувства были такими важными, такими сильными, и такими большими, как космос. Остаться вдвоем с Женечкой, навсегда, на любой планете. И на хрен весь мир. Такого всепоглощающего чувства больше не будет никогда. Внутри всё пылало, горело, болело и взрывалось на тысячи вечных «Люблю».

Она летела к нему на самолете, потом плыла на корабле, потом ехала на машине к военной части, и в полночь с тортом в руке, она стояла перед людьми в погонах:

– Я издалека, мне негде ночевать и я хочу его видеть.

– И люди в погонах, как под гипнозом её горящих глаз, сказали, да, хорошо, раз такой путь проделала, будет тебе счастье.

А потом целый месяц она жила в военной части поселка Славянка.

Там он любил ее, как в последний раз. А дембеля приходили знакомиться, интересуясь:

– Что за Ферзь, к которому такая кукла приехала на третий месяц службы?

А потом, покидая Славянку, она шла, сугробами к причалу и плакала навзрыд.

После этого, ей потом долго будет щимить в груди, песня:

– К единственному нежному, бегу по полю снежному…

Она его дождалась. Но пришел уже не тот человек. Со Славянки он был переброшен в Дагестан, в горячую, на тот момент точку. Война меняет людей.

Он прошел бои, Хасавюрт, и потом долго картины смерти преследовали его по ночам. Ему снились села, на зачистку которых, как на убой, шел его отряд. Подорвавшиеся на минах тела товарищей, висящие на деревьях, и валяющиеся на земле, части тел.

Он постучал в окно первого этажа ее квартиры, она выбежала на встречу в чем была, он кружил её в подъезде, прижимал, целовал неистово, а у нее в глазах были слезы счастья.

– Женечка, мой Женечка – шептала она, теряя сознание.

И он любил её, как раньше, а она улетала в небеса, пробивая космос и черные дыры. А потом он уходил и, пытаясь забыться ужасами войны, колол себе в вену кайф. Вобщем, стал употреблять, а может и там начал, в горячей точке. Он всё плотнее садился на наркотики, а она не знала, как это изменить и чем ему помочь. Когда он был не под кайфом, он снова возвращался к ней, и она принимала его и любила, как никого и никогда.

А потом был колбасный король. И в старый двор Ленина 52, приезжал новый дорогой Лексус, из которого выходил видавший виды парень со шрамом на шее, и белой розой в руке. Он называл её актриса, за радость жизни, веселый смех и непредсказуемую натуру. Ему с ней было легко и весело, она была именно той субстанцией, которой ему не хватало для счастья, в хмуром мире бизнеса и бабла.

А она, заходила в его фешенебельную квартиру и думала: «Живут же люди». А потом заглядывала в холодильник, ни мяса, ни колбасы там не было, а только по йогурту и спать. Не ел колбасный король свою продукцию. А Ада-Ева мясо любила, пироги и кефир.

А потом был Костик, преподаватель Вуза из города К., в котором впоследствии она получит свое первое высшее образование, благодаря его беспокойству. Костик был готов жениться, ему было пора. А ей видимо нет. И она его футболила и ждала, когда же, наконец, придет ОН. Тот самый ОН – карма, судьба, урок.

А между всеми этими лабиринтами снова и снова было возвращение к Женечке, огненные встречи, обезбашенный секс, трагическая любовь и вывернутая на изнанку душа. А потом опять разочарование, его уход в наркотический ад, и её серые слезы ему в дорогу.