Девочка с удивительным даром и другие рассказы о детках и их бедках… Записки «неправильного» психолога - страница 3

В комнату вошла Наташа, склонилась над братом.

– Я тут, – сказала она. – А куда ты смотришь?

Он перевел взгляд.

– Странный ты сегодня…

Отойдя от кроватки, она порылась в шкатулке со своими детскими украшениями, взяла бусы, и вышла из комнаты.

– Виталий Андреевич, мне надо закругляться, – сказал Ангел. – Не знаю, когда мы еще увидимся… Но мне хочется, чтобы в глубине твоего сознания отложилось понимание того, что я могу приходить к тебе в самым неожиданных образах. Да-да. Сегодня утром я был старухой, согнутой пополам, которая катила тележку. Представляешь? И все из-за одной девицы. Не поверишь, она вчера в церковь пришла, свечей целый пучок купила, плакала, и обещала быть хорошей и доброй. Хорошо, что не клялась, а просто обещала. И вот я стою, охаю, собираю капусту эту, а она посмотрела на меня, на лужу, в которой я стоял, и пошла дальше. Не помогла. И зачем обещала? Ладно б она сказала: «Обещаю быть и хорошей и доброй, но на старушек с тележками это не распространяется». Так ведь не сказала. А ведь у нее все могло бы с этого дня по-другому быть. Обманщица!

– Угук! – весело поддакнул Виталька. – Агук!

– Знать бы, всё-таки, кто из тебя вырастет, – сказал Ангел. – Хотя… я столько жизней человеческих жизней видел, что могу заверить: все они похожи. Все проходят и через радости, и через беды. Но печалиться – поводов нет, понял?

– Угук!

– Пока, Виталька! До следующей встречи!

Через десять минут Оксана снова подошла к сыну. Виталька уже спал.

Она вышла, прикрыла дверь, и спросила Наташу:

– Зачем ты ему перышко на подушку положила?

– Мне что, делать нечего? – удивилась Наташа. – Какое перышко?

– Вот это…

И Оксана показала Наташе небольшое, почти невесомое белоснежное перо.

Все папы желают своим сыновьям исключительно добра. Папа Дима не был исключением, и разработал для сына целую воспитательную программу. Но в программе произошел неожиданный сбой. Денису было три года, когда стало ясно, что по характеру, душевному устроению, в нем было куда больше от мамы, чем от папы.

Когда папа Дима это осознал, то очень огорчился. Безоблачное будущее сына оказалось под угрозой. Отец стал лихорадочно думать о том, как скорректировать программу воспитания.

«Вырастет непрактичным, – думал он, – пропадет».

Прошло около года, но корректировка не принесла ожидаемых плодов. Дима объяснил жене Тане, что ей надо поменьше общаться с сыном, поменьше читать ему сказки, и поменьше петь песенки. До этого он решился высказать ей все прямо, подумал, что она обидится. Ходил вокруг да около.

– Он у нас слишком… слишком романтичным растет. Так уже нельзя, а в будущем такой настрой будет равнозначен поражению. Поэтому, не обижайся, но сказки перед сном надо отменить. Я буду укладывать его спать. Поменьше рассказывай ему всякой ерунды. Если заботишься об его будущем.

– Может в будущем не все так плохо будет? – спросила Татьяна. – Может и ему, и другим таких детям найдется место? Он уже сам пытается слова рифмовать. У него способности.

– Его способности развиваются не в ту сторону. Креативность надо использовать по назначению. А такое творчество… песенки, слова рифмованные… Если только для рекламы, для буклетов. В будущем не будет творчества в привычном понимании. Оно станет ненужным. И дети с такими способностями будут не нужны.

– Ты страшные вещи говоришь.

– Это реальные вещи. Творчество – это вызывание эмоций. И оно проигрывает в этом перед любыми другими, нетворческими способами. Да этих эмоций – и так по жизни раскидано. Деда в переходе помнишь? Стихи читал? Кто его слушал?