Они о чем-то спокойно переговариваются. Но в ее жестах скользит что-то большее, чем просто профессиональный интерес. Она смотрит на него так, словно хочет показать, что они не чужие друг другу. Любовники? Мое горло сжимается от спазма. Я закатываю глаза и стискиваю зубы так сильно, что скулы начинают ныть. Почему меня это раздражает? Мне-то какое дело до его личной жизни?
– Фу, – выдыхаю тихо и разворачиваюсь к кулеру. Вода льется медленно, и я стараюсь сосредоточиться на этом звуке, чтобы немного успокоиться и привести мысли в порядок.
– Как давно она болеет? – раздается голос Марка у меня за спиной. – С чего началось?
Я вздрагиваю и едва не роняю стаканчик с водой.
– Не знаю точно, – отзываюсь сухо, пытаясь не выдать дрожь в голосе. – Сначала кашель, потом хуже. Колят что-то… Врач участковый назначил. Я не разбираюсь в этом.
Мне хочется быстрее закончить разговор, но он не дает такой возможности.
– Я могу пройти к маме?
– Подожди, – Марк не отпускает. Хмурится и смотрит на меня с непонятным выражением.
– В ее крови нашли вещество. Оно не является лекарством. И уж точно не продается легально. Нужно разобраться.
– Вы думаете, моя мать наркоманка?! – зло шиплю я, вскипая мгновенно. – Этого не может быть!
– Я ничего такого не сказал. Но ей потребуется долгая реабилитация и восстановление, – спокойно произносит Марк. В его взгляде я читаю слишком много и без слов.
Я стискиваю кулаки до боли. Каждое его слово режет по живому, словно пытается добраться до самого центра моей боли. Хочется накричать на него, заставить уйти и оставить нас в покое, но вместо этого я продолжаю стоять.
– Спасибо за помощь, но дальше мы как-то сами справимся, – натянуто улыбаюсь и пытаюсь закончить неприятный разговор. Да и знакомство в общем-то тоже.
– Вот так просто? – лениво говорит Марк и криво усмехается.
Эта усмешка – как пощечина. Она режет сильнее любых слов и заставляет меня снова ощетиниться, как колючий ежик.
– А ты что хотел? – бросаю в ответ.
Его взгляд становится жестким, холодным, как ледяное лезвие. Он смотрит на меня так, словно хочет раздавить одним лишь взглядом.
– Вообще-то ты обокрала меня. Или ты уже забыла?
– У меня не было выбора! – парирую я. – Или думаешь, я ради развлечения это сделала?
– Выбор есть всегда, – он равнодушно пожимает плечами. – Просто он не всем нравится.
Его слова бесят меня до глубины души. Особенно от того, что они являются правдой. Я смотрю на него с ненавистью.
– И что теперь? – с вызовом смотрю на него и складываю руки на груди.
– Ты доставила мне проблемы, – холодно тянет он, сканируя меня убийственным взглядом. – Придется отработать.
– Вот еще, – вздергиваю подбородок. – Я не проститутка!
Ярость поднимается внутри и даже то, что вокруг полно народу не сбавляют градус. Да что он о себе возомнил?
– До проститутки ты и не дотянешь, – пренебрежительно усмехается Марк. – Будешь работать горничной. В моем доме.
Эти слова прокатываются катком по моему самолюбию, оставляя внутри обжигающее ощущение стыда и ярости. Меня бросает в жар, и в груди все закипает. Так меня еще никто не унижал. Мой взгляд становится колючим, но я молчу, сдерживая все обидные слова, которые готовы сорваться с губ.
– Чтобы я драила твои золотые унитазы?!
– Альтернативный вариант – наручники и камера, – он неопределенно пожимает плечами. – Выбирай.
Слова застревают в горле. Я молчу. Потому что, если открою рот, пошлю этого напыщенного гада в пешее эротическое.
