Елозит на кровати, будто устраивается поудобнее и готовится к длинному рассказу.
— Опустим мои новости, что там у тебя? Что-то стало известно о родителях?
Настроение тут же портится, и Маша это замечает, тоже строит грустную моську.
— После того, как мне сказали, что следствие закрыто, никаких новостей. Хоть самой езжай и ищи их в той глуши, — подавляю вздох, — даже крестный не смог в свое время ничего сделать.
— Как ты, кстати, смирилась? Хотя забудь, глупый вопрос, конечно же не смирилась! Что я за дура?
Хмыкаю на её сокрушенный вздох и виноватый взгляд. Одуванчик мой. Природа наградила Маруську пушистыми белыми волосами, черными глазами и гордо торчащим курносым носом. А я детства наградила её кличкой Одуван. Она психовала, а потом смирилась и наградила меня званием Тина болотная. Так и живем. Жили, пока в моей жизни не начали происходить грустные события, от которых и шутить сил не стало.
Теперь я просто Тина, а она Маруська.
— Да ладно тебе, ты слишком строга к себе. В общем, тут начинается вторая часть балета. У меня новый опекун, — я снова завладеваю вниманием Маруськи, и она вперивает глазищи в экран.
— И кто этот счастливчик?
— Сын моего крестного.
Маруся что-то неопределенно булькает, и телефон вываливается из её рук. Меня оглушает грохот, слышится ор.
— Едрен батон! — а через секунду на экране снова возникает мордашка сестры. — Прошу простить, не удержалась от эмоций.
— Я сама так же отреагировала, когда он ко мне в универ приперся.
— Этот сноб ещё и снизошел до визита?
Да, Маруська знала Тимофея шапочно и в основном с моих же рассказов, а я всегда пыталась скрыть свою детскую влюбленность и описывала его весьма красочно и не с лучшей стороны.
— Ага, причем он меня не узнал.
Сестра громко фыркает. Ей кто-то звонит, и наша связь прерывается. Я жду несколько минут, что она перезвонит, но, судя по всему, ей позвонил жених, а это надолго.
Плетусь в кухню, чтобы сделать себе ужин. И в момент включения духовки что-то моргает и гаснет свет.
— Да твою ж за ногу! — не выдерживаю и ругаюсь.
Высовываюсь на балкон, чтоб посмотреть на другие окна, все еще тая надежду, что свет отрубился только у меня. Естественно эта надежда летит в ближайшие кусты, потому что весь стояк под моей квартирой зияет темными окнами.
Возвращаюсь в кухню и смотрю на телефон. Время десять вечера, надежда только на дежурки. Закусываю ноготь и начинаю мерить шагами комнату. Вот же. Нахожу в приложении телефон дежурного электрика и набираю. Занято.
Вот же блинство. Повторяю звонок раз двадцать, но все безрезультатно.
Очень надеюсь, что сосед снизу не настучит на меня Тимофею. Лицезреть его на ночь глядя то еще удовольствие. Вспоминаю, что в соседней квартире обитает Лешка, он тоже как-то связан с электричеством.
Прокрадываюсь к его двери и звоню. Сосед выходит помятый и недовольный, но при виде меня его лицо светлеет и губы тянутся в улыбке.
— Кристя, какими судьбами?
— Леш, прости, что так поздно, но мне помощь твоя нужна как профессионала, — делаю бровки домиком, заламываю ручки, и сосед ведется.
— Кристь, да какие разговоры, для тебя в любое время. Чем могу быть полезен?
— Кажется, я только что устроила замыкание и отрубила весь стояк.
Леха переваривает новость и через несколько секунд начинает ржать. Я жду объяснений, психую, когда их не следует.
— Что смешного-то?
— Хорошо, что стояк ты отрубила дому, — чуть ли не похрюкивает этот ненормальный, а я уже начинаю сомневаться в его адекватности, — ладно, пойдем стояк твой спасать.
