— Так, Кристюша, надо что-то придумать, — размышляю вслух. — Бесить этого тирана и дальше или просто смириться на ближайшие восемь месяцев и играть роль послушной девочки, что совсем не в моем стиле.
Замолкаю. Хватит ли у меня силенок, чтобы противостоять такому монстру как Тимофей?
— Ну а что я теряю? Немного нервных клеток, зато есть вероятность, что я освобожусь от гнета его опеки, — постукиваю пальцем по подбородку, — и без средств к существованию.
Пожимаю плечом. В конце концов, можно подработку найти и перестроиться. Аппетиты уменьшить.
Глаза слипаются, а мне так лениво идти на кровать, поэтому падаю прям тут, на диване. Чем не ложе?
— Ну что, крошка, готова перевоспитываться? — вкрадчивый голос проникает в сознание и заставляет вздрогнуть. — Или ещё поиграешь с папочкой?
Зловещая усмешка на красивом лице, и вот я уже опрокинута на кровать, а опекун нависает сверху. Прожигает взглядом, не дает пошевелиться.
Даже дышать становится тяжело от его веса.
— А я как раз думаю, каким способом тебя воспитать? И склоняюсь к тому, что все же заткнуть твой грязный ротик будет вернее всего.
Тишину комнаты пронзает звук расстёгивающейся ширинки…
С трудом разлепляю глаза, понимая, что это жужжит будильник на телефоне. Нащупываю его на полу и пытаюсь отрубить. Телефон снова начинает вибрировать в руке.
— Да что за фигня? — бурчу под нос и смотрю на дисплей.
Наташка.
— Чего тебе не спится?
— Полевая, ты с дуба упала? Время двенадцать, тебя где носит, мать твою? — подруга распаляется, пока до меня медленно доходит смысл сказанного.
Двенадцать?
— Как двенадцать? — вскакиваю, позабыв о том, что засыпала на узком диване.
С грохотом и матами приземляюсь на пол. Ягодицу обжигает боль, и я не сдерживаю скулежа.
— Кристофер? — в голос подруги проникает волнение.
Я же безуспешно пытаюсь собрать себя в кучу и принять вертикальное положение. Мать его, все же проспала из-за этого гада!
— Я скоро буду, — благо до универа не так далеко, за двадцать минут долечу, да и перемена большая, — прикрой меня. Скажи, что у меня началась морская болезнь.
— На суше? — фыркает подруженька. — А ладно, что-нибудь придумаю. Давай по-шустрику прилетай.
Угукаю. Прыгаю в первое попавшееся под руку платье — джинсовка. Собираю волосы в высокий хвост, на бегу чищу зубы и надеваю балетки. Все, красотка готова.
Доезжаю до универа в рекордные пятнадцать минут и, с пути снеся парочку возмущенных студентов, врываюсь в холл. Наташка при виде меня округляет глаза. Я же, поправив сумку на плече, вздергиваю нос и пытаюсь выровнять дыхание.
— Ну точно метлу напрокат взяла. Номерком поделишься?
— В смысле? — что-то сегодня я не в форме и юмор Наткин не понимаю.
— Да ты на себя посмотри, — роется в сумочке и достает зеркальце.
Смотрю на растрёпанную прическу и сглатываю.
— Ведьма, — выдыхаю, захлопывая зеркальце.
— Не меньше, — подруга поднимает палец вверх и кивает с важным видом.
— Мне нужна твоя помощь, — резко перевожу тему и ловлю заинтересованный взгляд Наты.
— Внимательно, — даже ко мне подается.
— Мне нужно избавиться от моего опекуна.
Ната выгибает бровь и проводит большим пальцем по горлу. Округляю глаза.
– Ты дурная, что ли? Не так же.
Подруга ржет, и оглядывается назад. Глаза Наташки вспыхивают неподдельным интересом. Решаю поговорить по пути в нужную аудиторию.
— И каким образом это делать собираешься ты?
Задумчиво накручиваю прядь волос на палец, пытаясь донести до подруги свою идею. У самой пока каша в голове, но надо что-то делать с этим ненормальным тираном, который решил, что может вот так вмешиваться в мою жизнь и ничего ему за это не будет.
