– Сейчас… Будет легче. – Он опять опускает руку, касается напряженного скользкого клитора, выходит, и толкается глубже. Маня всхлипывает. Она знает, что он старается, ничего больше здесь поделать нельзя. Но это… это оказывается гораздо тяжелее, чем можно было предположить.
– О-ох…
– Еще немножко.
И снова назад. И вперед снова.
– Нет! Я не могу… Очень больно. Я, наверное, какой-то урод! – это Маня кричит уже сквозь слезы, потому что боль из тянущей и давящей перерастает в нестерпимую. Мане кажется, это патология. Так не должно быть. Это ненормально! Если бы так было у всех, человеческий род бы давным-давно прервался. Почему ей так дьявольски больно? – Господи… Мамочка… – ревет Маня. И все… Все. Она понимает, что это случилось. Он полностью в ней. На щеках соленые слезы. Арс их слизывает, но все равно не прекращает толчков.
– Я не могу. Потерпи, пожалуйста, пожалуйста-а-а.
Толчок. Еще… И вот, наконец, он с хрипом из нее выскальзывает. Хватает ладошку Мани, накрывает пульсирующую головку и кончает ей в руку.
– Вот так, моя девочка. Вот так… Тш-ш-ш. Все уже позади. Сильно больно?
Маня отворачивается к окну. В горле ком. Она не хочет разыгрывать драму, в конце концов, она знала, на что идет, а он… он был нежен. Но пока ей слишком сложно, невозможно почти что описать свои чувства.
– Манюнь… Манечка… Все совсем плохо, да? Дай я посмотрю! – Арсений тянется вниз, но Маня лишь плотнее сжимает ноги и, отбиваясь, толкает его в грудь той самой рукой, перепачканной слегка розоватой от ее крови спермой. Оба, шокированные донельзя, глядят на оставленный след.
– Я в порядке. Правда, – шмыгает носом.
– Прости. Я… – Брага выглядит по-настоящему пришибленным. – Не мог остановиться.
И все. Он скатывается с постели и отходит к окну, констатировав убийственный для себя факт. Он… не мог. Она заставила его потерять голову, себя, человеческий облик. Застывает на фоне запорошенного снегом окна. Напряжен до того, что по нему запросто можно изучать анатомию.
– Все нормально, – вздыхает Маня. Но из-за того, что еще недавно она плакала, в сказанном чувствуется надрыв, которого в ней нет и в помине. Рука Браги на окне сжимается в кулак.
– Извини. Я потерял голову, – повторяет в который раз. – Если я могу что-нибудь сделать, просто скажи и…
– Ты можешь вернуться ко мне. Знаешь ли, после секса очень некрасиво уходить от своей женщины.
Маня не успевает закончить мысль, потому что в ответ на ее слова Арс резко оборачивается. Делает шаг. Еще один. А потом срывается с места смерчем и в секунду оказывается к ней нос к носу. Смотрит… Взгляд расфокусированный, дикий.
– Тебе меня гнать надо. Палками…
– Перестань. Я сама этого хотела.
– Хотела? – Брага с презрением кривит губы. Маня не хочет, чтобы их первый раз он запомнил вот так…
– Очень, – обнимает его, шепчет куда-то в ухо. – Я просто по неопытности недооценила твои… кхм… габариты и немного запаниковала от боли.
– Мне следовало подумать о том, что я – дерьмовый партнер для первого раза.
Маня сглатывает. То, что его было чересчур много – факт. Другой вопрос, что даже свою боль с ним она не променяла бы ни на что другое.
– Мне было очень хорошо.
– Когда не было плохо, – сипит Брага, разглядывая ее руку. – Пойдем в душ, я тебя испачкал.
И он собственноручно ее моет. Осторожно, как ребенка. Смывает розовое с бедер… Завороженно наблюдает за тем, как вода, закручиваясь воронкой, стекает в слив.
