– Мне кажется, ты нисколечко не жалеешь. – Это первые слова за долгое время. Брага вздрагивает.
– О чем?
– О том, что меня испачкал.
В глазах Арса мелькает хищный блеск.
– Ты права. Я вообще ни о чем не жалею. Только не зазнавайся на этот счет, – иронично повторяет ее слова. И она повторяет тоже, с трудом справившись со спазмом, перехватившим вдруг голосовые связки:
– Не буду. Тем более что я уже чистая.
– А вот это, Манюнь, ненадолго.
Вот тут-то ее беспокойство и возвращается. Возвращаются паника и предвкушение лютой боли. И, что самое паршивое, она не может этого скрыть! Арсений считывает ее эмоции, будто те написаны у нее на лбу. Считывает… И вновь загнавшись, сжимает зубы.
– Пойдем! – решительно тянет Маню за руку.
– К-куда?
– Стирать из памяти все плохое.
Понятней и спокойней ей не становится. Подойдя к кровати, Арс развязывает узел на полотенце и отбрасывает его в сторону. Маня остается перед ним абсолютно голой. Но дрожит она не поэтому… В конце концов, стесняться уже нелепо. Она и не стесняется. Она страшится продолжения. Да, Арс, конечно, уверен, что вот сейчас покажет ей небо в алмазах, но… Факт – внутри у нее незатянувшаяся рана. И только поэтому ей не видать удовольствия, как бы он не старался.
Маня, дрожа, опускается на кровать. Хочет взобраться выше, однако Брага не дает. Резко дергает головой, опускается перед ней на колени и, демонстративно глядя в глаза, не спеша закидывает на плечо сначала одну ее ногу, а потом и другую. Он же не собирается делать ей…
– Аа-ах.
Черт! Именно это он и задумал. Маня, не ожидавшая от него ничего подобного, выгибается. От места, где его язык касается ее воспаленной кожи, начинают расходиться по телу волны болезненного, невыносимого… не удовольствия, нет. Чего-то гораздо большего. Необъяснимого. Сокрушающего. Ей кажется, что она умрет, если он продолжит. И если остановится, она тоже умрет. Маня приподнимается на одном локте, второй рукой зарывается в густые волосы у него на макушке, фиксируя так плотно, насколько ей хватает сил. Брагина это смешит. Посмеиваясь, он обдает ее горячим дыханием и, не отрываясь от захватывающего процесса, посасывая ее и покусывая, поднимает на Марфу взгляд. И все время до тех пор, пока Маня не забивается в самом мощном, самом сокрушительном и необратимом оргазме в своей жизни, он пожирает ее эмоции, ее вздохи, всхлипы, бессвязный шепот. В какой-то момент понимает, что вот так ртом ей мало. Колеблется. Но все же решается и таки погружает в нее сначала один палец, потом, по мере ее отлета – второй. И третий, когда Маню все-таки выгибает оргазмом. И это больно, наверное, так же, как и приятно. Другое дело, что в этой лютой агонии одного от другого не отличить.
– Вот так, моя Манюнечка. Вот так, моя сладкая девочка. Правда хорошо? Не соврал?
– Нет… – на губах Мани расплывается едва заметная улыбка Мадонны.
– Со временем ты и к нему привыкнешь, – кладет ладошку себе на член. – Обещаю.
Вопрос, есть ли у них это время, Маня озвучить не решается. Она вообще не хочет думать о том, что будет делать, когда ему надоест.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
