– Мы опоздаем, – сказал он тихо, где-то совсем рядом, над моим ухом.
Я оглянулась и чуть не упала, столкнувшись с ним.
– Я стану еще и заикой, – сказала, высвобождаясь из его объятий. Он хитро улыбнулся, развернулся на каблуках и пошел в коридор за моим плащом.
Танюша встретила нас очередным «наконец-то» и потащила Зимина в другую комнату. Я заставила себя не смотреть на эту сладкую парочку. Что-то похожее на ревность шевельнулось внутри. Какое мне дело до этих двоих, так мило по-семейному беседующих в сторонке?
Это какая-то чужая жизнь, в которую я нечаянно, против своей воли, вторглась, не мои друзья и разговоры. Надо выбросить из головы Зимина, поболтать с Танюшиными подружками и Валюшиными партнерами и убраться восвояси. Следующий раз надо быть потверже и не пускать в дверь ни Коняевых, ни их Золотого Мальчика.
Валюша представил мне молодого человека приятной наружности и попросил познакомить его со всеми. Молодой человек оказался милым и интересным собеседником, совершенно не готовым к разношерстной компании моих дорогих «родственников».
– Не смущайтесь, я здесь тоже не в своей тарелке.
Он воспринял это с облегчением. Мой новый знакомый оказался начинающим драматургом и братом какого-то партнера.
– Кажется, мы с вами приглашены на этот праздник в качестве интеллектуальной прослойки среди деловых людей, живущих на те самые два процента, – заметил он, и мы рассмеялись.
Мне понравилась его манера говорить громко, жестикулируя руками. Этакий замечательно-шумно-очаровательный, умный мальчик с симпатичной мордашкой и приятной, весьма приятной манерой держаться. Он рассказал про свою новую пьесу, которая пойдет через две недели на фестивале молодых-начинающих, расписал и сыграл в лицах и картинках. Мы хохотали до упаду. Ах, почему он не влюблен в меня? Почему я не чувствую его своей половинкой? С ним так легко и забавно! С ним можно идти рядом, забыв невзгоды, и смеяться надо всем, что кажется сейчас грустным. Он именно тот, кто смог бы спасти меня от черной тоски и безысходности, накатывающей вместе с глухотой и полным непониманием происходящего. А может, я опять выдумываю и на поверку он окажется брюзгой, нытиком и жадиной? Ах, дорогая моя, вздохни глубоко, забудь сказки и пойми, наконец, что всех принцев давно схоронили рядом с их принцессами, Золушками и лягушками. Баста!
На прощание мой новый знакомый, записав телефон, сказал, что будет рад встретиться вновь, но в другой обстановке.
Золотой Мальчик накинул мне на плечи плащ, открыл дверцу машины и уселся за руль. Он был совершенно не в духе.
– Вы, верно, проголодались, – сказала я удовлетворенно. – Что, Танюша не позаботилась о вас?
– Зато вам удалось провести замечательный вечер. Молодой писатель пришелся явно по вкусу вашей милости. Настроение улучшилось, и вы больше не похожи на маленькую девочку, заблудившуюся в лесу.
А принц-то зол не на шутку!
– Мир, – вскинула я лапки кверху. – Давайте доедем спокойно до дому и расстанемся по-хорошему.
Он не ответил и дулся всю дорогу. На кофе я его не пригласила.
Очаровательно прошел вечер. Я довольна, что у Золотого Мальчика отвратительное настроение! Не знаю почему, но мое второе «я» сидит и ликует внутри. Почему меня радует, что Зимин сердится? Может быть, дело не в нем, а в молодом человеке, обещавшем позвонить и так трогательно державшем на прощание мою руку? Как знать, как знать…
