Девочка-ветер - страница 21

– Ей бы хотелось наоборот.

– Забудь, главное, что нас особо задерживать здесь не будет, поэтому ешь и пойдем мечтать, – сказала я.

Мы с Инкой, как две старые клячи, вздыхаем и умиляемся, знаем наизусть «Собаку» и все равно пару раз в сезон с обреченностью смертельно больных плетемся смотреть спектакль – вернее, бормотать себе под нос гениальные строки. Ах, если бы почивший так давно в бозе автор знал о двух неустроенных, разменявших третий десяток дамочках, готовых шмыгать носами от умиления, вздыхать и ждать своего Теодоро… «Таким, как мы, посвящается…» нацарапала Инка на афише, красующейся на почетном месте в моем коридоре. Этот пожелтевший клочок бумаги – единственный мой вклад в строгую, почти аскетическую квартиру, мрачное жилище одинокой и не совсем нормальной, как называет меня Фибка, дочери почтенного семейства. Каждый раз, появляясь у меня, Инка касается ладонью глянцевой поверхности афиши, словно заряжаясь энергией долготерпения или давая обет дождаться своего принца. Вздор, конечно, но так хочется верить…

Мы доехали в полупустом вагоне метро до моей станции, решив, что лимит излишеств на сегодня исчерпан, поэтому ехать на такси – непростительная роскошь. Дождик перестал. Морозный воздух щипал нос, тонкие струйки пара поднимались над прохожими. Мы прошли неспешно мимо ярких ларьков, демонстрировавших гордое изобилие спиртных напитков, шоколада и сигаретных пачек, вдоль длинной, ярко освещенной фонарями аллеи, милиционеров, стоявших у памятника, не обративших на нас никакого внимания, интересовавшихся больше, словно примерзшей к скамейке, парочкой подростков.

В подъезде пахло кошками, разбитая форточка от сквозняка ударялась об оконную раму.

– А теперь выкладывай, – сказала Инка угрожающе, плюхнулась на диван, сбросила туфли и вытянула уставшие ноги.

– Что?

– Только не говори, что тебя растрогала эта пародия на Диану! – надув презрительно губы, бросила моя нежная проницательная подруга.

Я слишком долго знаю эту зануду, чтобы обольщать себя надеждой обмануть ее.

– Ах, дорогая мисс Марпл! – Я закатила глаза.

Инка сложила руки на животе (терпеть не могу это стариковское перебирание пальцами) и нахмурилась.

– Танюша со своим данайским даром может возликовать: ее план (или это без злого умысла?) удался, троянский конь оказался златокудрым Адонисом, смущающим покой и готовым вот-вот разрушить неприступные стены моей цитадели. Мой алькасар готов пасть, сдаться на милость победителя, ворота трещат и разваливаются изнутри. Голубоглазое и златовласое чудовище, родное дитя горгоны превращает меня в камень, лишь только я взгляну на него! Грация Танюша может спать спокойно: если она решит начать осаду с помощью своего прекрасного Золотого Возлюбленного, я капитулирую, истекая кровью, сдам позиции и буду молить о пощаде, – на одном дыхании выпалила я.

– Ух ты, – ляпнула в ответ Инка.

Время идет. Телефон периодически позванивает, но я играю в игру с собственными правилами, как в детстве. Если их строго соблюдать, никто не пробьется.

Дома все так же прилежно работает автоответчик, а в институте от приглашений к телефону я отмахиваюсь, говорю «некогда» и выскакиваю по срочно возникшим делам. Фибка Домбровский с наглой физиономией всякий раз говорит: «Мы в засаде» – и очень доволен собой. Побью, обещаю я, и никогда не выполняю, помня, что это двухметровое чудовище – экземпляр из моей маленькой коллекции друзей детства. Сто лет назад, не задумываясь, влепила бы хорошенько и глазом не моргнула, если заслужил. В ту пору вместо заверений в дружбе он чаще получал от меня пинки и подзатыльники, а став взрослее, приходил за советом, хотя сама я была не очень искушена в вопросах подростковых отношений. Поцелуи в подъездах и на последнем ряду в темноте кинозала доставались не мне. Я была слишком умной для одноклассников и считалась зазнайкой, впрочем, и по сей день мало что изменилось.