— Какую дичь? — изображала я из себя невинность и непонимание.
— Ты же не дура, Крис, — смерил он меня недобрым взглядом.
— Спасибо, что отметил, — уколола его я.
— Так почему ты сейчас творишь неведомую фигню? — спросил он.
— Да какую? — развела я руками.
Может, и пусть считает меня дурой? Быстрее забудет. Быстрее и я перестану болеть…
— Так, слушай, я вообще не понимаю, что ты от меня хочешь, — заявила я. — И о чём мне с тобой говорить.
Я сделала пару шагов к выходу из под лестницы, но гора по имени Архип даже не шелохнулась, чтобы освободить мне проход.
— Подожди, — его руки снова сжали мои запястья.
— Да дай мне пройти! — пыталась я бороться с ним, но куда там. Всё оказалось сложнее и больнее, чем вчера в моей голове на мокрой от слёз подушке. — Не трогай меня! Какое ты право имеешь! Убери руки свои!!
— Пока ты не объяснишь мне что с тобой творится, никто отсюда никуда не уйдёт, — заявил он, напирая на меня и заставляя отойти к стене обратно, пока я вовсе не врезалась в неё спиной.
— Зачем ты Питеру всё это наговорила, Кристин? — спрашивал он. В его глазах заворочалась боль и унижение. Да, я унизила его. Я понимала это. И сделала это намеренно. Пусть ненавидит меня, но будет счастлив и здоров. И я не в монастыре гнить буду.
— Потому что меня ты не слышишь, — указала я ему на свои запястья, которые он крепко держал в своих пальцах словно в кандалах. — Видишь? Я прошу отпустить меня, не хочу с тобой разговаривать. Не хочу быть с тобой здесь. А ты меня силком заставляешь. Как ещё мне было до тебя достучаться?
— Так значит, это всё правда?
— Что?
— Что я тебя задолбал своим преследованием.
— Да.
— Что тебе это неприятно.
— Да, правда.
— Что тебе всё противно связанное со мной.
— Да! Тебе надо лично от меня это услышать? — крикнула я ему в лицо.
У меня уже просто не оставалось сил играть этот спектакль дальше…
Ведь всё было ровно наоборот: слишком хорошо, слишком приятно.
Слишком невозможно, чтобы стать нашей реальностью.
— Неужели ты сам не понимаешь… — тихо сказала я и мой голос сорвался в конце фразы.
— Что ты врёшь? — припечатал меня Архип. — Вижу прекрасно. Только не понимаю, зачем?
— Я не вру…
— И опять ложь.
— Нет…
— Да.
— Пожалуйста, давай закончим… Я просто пойду, а ты просто никогда ко мне больше не подойдёшь. Прошу тебя…
Моя смена настроения ещё больше разозлила его.
— Сначала скажи мне правду. Зачем ты всё это делаешь?
— Я тебе всё сказала!
— Неприятно тебе?
— Нет!
— А какого фига ты вчера меня так целовала? — сжал он мои плечи, неосознанно притягивая меня к себе ближе. Мы говорили друг другу ядовитые слова, а руки и тела словно сами по себе тянулись друг к другу, игнорируя всё то, что озвучено нами. — Сама, прошу заметить! Ты меня за кретина держишь? Неужели я не пойму, что такое пустые поцелуи и… Впрочем…
Он застыл на секунду, глядя на мои пересохшие от стресса губы.
— Давай, покажи тогда, как тебе противно, — заявил он мне и накрыл мои губы своими в требовательном поцелуе, на который я не реагировать просто не умею…
9. 8.
Мы целовались с ним, сплетались руками в одно целое, словно имели на это право, словно мы и были одним целым. Но это, конечно, минутная слабость…
Да, я отвечала ему. Я просто не могу оттолкнуть его в такой момент… Ведь мне и самой так хочется его ласки, его тепла, его рук и губ…
Я даже не знала, что можно такое испытывать. Это слишком много для меня одной.
