— Правда?
— Да. А ты…испугалась.
— Но ведь все разные, Кристин.
— Да, — кивнула я. — Есть трусы, и с ними я общих дел иметь не хочу. Если я буду при смерти — ты испугаешься и уйдешь снова в сторону.
Ольга закусила губы и снова заплакала. Только поздно уже. Тут точно теперь слезами горю не помочь. И меня они трогают, но не заставят меня её простить. Я всё ещё помню, как она поступила со мной.
— Ты извиниться хотела? — прямо спросила я у неё.
— Да. — Мяла она в пальцах бумажный носовой платок, который я дала ей.
— Я тебя извиняю, и зла не держу, Оль, — ответила я.
— Правда? — с надеждой смотрела она меня.
— Правда, — кивнула я. — Но…дружить мы больше не будем. Я думаю, ты понимаешь сама — почему…
— Я бы хотела надеяться, что ты простишь меня когда-то окончательно, — грустно сказала Ольга, которая, конечно же, всё понимала. — Мне тебя…не хватает.
— Оль, надо было думать об этом, когда там за меня никто не вступился, — сказала я, обнимая саму себя, словно защищаясь и от неё в том числе. — Ты позволила им насмехаться надо мной, унижать… Ты просто молчала, осталась в стороне. Я не понимаю такой дружбы, если честно.
— Я была не права…
— Рада, что ты это признаёшь хотя бы, — признала я. — Это сильный поступок. Только ты себя уже показала не с лучшей стороны. Теперь изменить своего отношения к тебе я, увы, вряд ли смогу. Я буду помнить, что доверять тебе невозможно.
— Я понимаю, — почти прошептала Лёлька. — Я очень виновата перед тобой. Надеюсь, когда-нибудь ты оттаешь…
— Не знаю, Оля. Не знаю.
— А что ты такое читаешь? — переключилась она вдруг и взяла в руки одну из принесённых Архипом книг.
Решила всё-таки начать общение и, возможно, постепенно увлечь меня им. Только ничего у неё не получится. Я не прощаю предательства.
— Тебе пора, извини. Я спать хочу. — Забрала я книгу у неё.
— Да я просто хотела посмотреть, что за книга…
— Тебе пора, Оль, — повторила я, убирая роман за спину.
Оля ещё какое-то время грустно смотрела на меня, а потом сказала:
— Поправляйся… Тебе, может, принести что-нибудь в следующий раз?
— Я надеялась, ты поняла, что следующего раза не будет, — строго посмотрела я на неё.
Ну зачем это всё? Если уж решили резать по живому и рвать отношения, то нужно это делать сразу и сейчас.
— Если ты так хочешь, то… не будет, — пробурчала она.
— Хочу, Оль, — ответила я. — Всего тебе доброго. И подруг хороших, которые не предают и не бросят в трудную минуту. Пусть тебе с ними повезет больше, чем мне.
— Спасибо, — еле выдавила она из себя, а потом всё же ушла из палаты.
Я села на кровать и раскрыла книгу на том месте, где остановилась. Попыталась сосредоточиться. Только ничего не выходило — буквы просто прыгали перед глазами.
— Чёрт… — Закрыла я книгу и отложила её в сторону.
На глаза навернулись слёзы, а грусть кирпичом легла на грудь.
Как бы я не хорохорилась перед Олькой сейчас, а мне тоже этой предательницы не хватало…
Дружба — такая хрупкая вещь. За один вечер она стала… Да просто ничем, пустым местом. А я поняла, какую роль играла в жизни Лёльки — роль игрушки. Она таскала меня по этим вечеринкам с богатенькими детьми, чтобы на моём фоне казаться лучше, а в трудную минуту вообще — бросила.
Может, верно говорят, что женской дружбы не бывает, или это мне не повезло?
21. 20.
Спустя еще несколько дней меня выписали. Мне пришлось усиленно готовиться к экзаменам — я просто их пропустила из-за болезни, и теперь буду сдавать их одна, всё внимание будет лишь на мне, так что ни о каких шпаргалках и речи быть не может… Придётся учить.
