— Ты меня прощаешь? — наивно заглянула она в мои глаза.
— Я не в обиде. И надеюсь, что ты перестанешь клевать меня за других девчонок, которые просто посмотрели на меня, и ничего для меня не значат.
— Перестану.
Угу. Посмотрим насколько тебя хватит, милая. И меня.
— Ты вообще какая-то дёрганая в последнее время. Что с тобой происходит? — спросил я.
— Отец женится, — ответил она.
— Ого, — поднял я брови. — Ты мне ничего не говорила.
— Я ни с кем об этом не говорила пока. Он мне про свадьбу сказал в те дни, когда мы с тобой в ссоре были.
— Понятно… Чего он надумал-то?
— Да говорит, что влюбился и нашёл женщину своей мечты, — хмыкнула Дина, постепенно успокаиваясь на моём плече. — Нашёл себе какую-то училку, представляешь?
— Учительница? — рассмеялся я. — У твоего отца своеобразный вкус. Хотя бы из частной школы?
— Из самой обычной.
— Ещё веселее…
— А это ещё не всё, — глянула на меня Дина.
— Ну? — откликнулся я. — Я заинтригован, рассказывай.
— У этой нищей училки есть такая же нищая дочка. Твоя ровесница.
— О как, — выдохнул я. — Вот это дела… Так он что — и дочку её притащит в ваш дом теперь?
— А куда её девать? Предлагаешь поселить её в гараже?
— Ну, если плохо себя вести будет, можно и в гараже…
— Да не смешно! — мягко стукнула она меня локтем в рёбра. — Нафига она мне в моём доме нужна? А отец вообще всё внимание училке уделяет, про меня и думать забыл…
— Да погоди, вдруг они нормальные. Подружитесь ещё.
— А ты сам бы обрадовался такой вот сводной сестричке-нищебродке? Отец её и к нам в школу оформить хочет.
— Я — нет, не обрадовался бы, — честно ответил я. — Но отец тебя точно слушать не станет в этих вопросах.
— Он и не стал. Перед фактом поставил, что свадьба в конце августа. Сразу как мы вернёмся в город.
— Да ладно тебе, — потрепал я её волосы. — Всё нормально будет. Не кусаются же твои училка и её дочь?
— Они мне мои, — буркнула Дина, которая всё-таки сильно переживала, я ощущал её состояние, но чем подбодрить в этой ситуации, не знал.
— Ладно, пошли в корпус, — глянул я на часы на руке. — На ужин всех собирают уже, наверное.
— Тебе лишь бы пожрать!
— Естественно, я же мужчина. Мне надо срочно кусок мяса, — не среагировал я на её укор, мол, я тебе тут о душевных терзаниях, а ты — про желудок. — И тебе тоже надо поесть. Пошли-пошли…
Я поднял её за руку с лавочки, забрал гитару и текст песни, и мы вместе зашагали в сторону корпусов летнего лагеря, который на всё лето станет нам с Динкой домом.
31. 30.
Мой мозг впечатлился песней, и даже во сне мне снились эти ноты и строчки…
Мне приснилось, как мы уже на фестивале. Готовимся к выходу за кулисами.
Волнение едва позволяет дышать и едва не заставляет волосы на голове шевелиться, и всё же — это прекрасное волнение. Это особенное удовольствие от выступлений на сцене, от рёва и слёз толпы, ничем не заменить.
Мы выходим на сцену. Рёв публики встречает нас, яркие софиты бьют в глаза, от них жарко, всегда жарко на сцене.
Мы занимаем свои места с инструментами, я поднимаю глаза, кидаю взгляд в зал и вдруг ловлю такой уже знакомый образ…
Девочка, с белыми волосами и собранным нежной заколкой с бантиком, большими голубыми глазами, стоит у самого края сцены и ждёт, как и все начала выступления. Но она не как все. Она выделяется, даже когда просто молча стоит. Просто она другая.
— Кристина… — сказал я.
Она не могла слышать, но она смотрела на меня и прочитала по губам, что я назвал её по имени. Мягкие губы тронула улыбка, а в глазах заплясали озорные огонёчки…
