Девочки из первого "Г" - страница 12

– Мы будем звать тебя Мариной!

– Да, Мариной!

– Ты будешь нашей маленькой сестричкой…

– Одной из нас…

– Такой же, как и мы…

– Марина, Маришка!

– Маришка – малышка…

– Смотрите, у неё глаза речной воды!

– А волосы как Солнце!

– Дитя Солнца и Воды!

– Ты одна из нас…

– Ты будешь нашей Королевой!

Так говорили девочке Речные Девы, заплетая её золотые волосы в невиданную сложную причёску…

– А сейчас иди!

– Плыви обратно…

– Время не настало…

– Мы еще увидимся!

– Приходи скорее к нам, Маришка!

– Мы будем ждать…ждать…ждать…

Очнулась девочка на берегу, когда уж солнце опускалось в облака, окончив день, и небо за Рекой окрасилось оранжевым, сиреневым и сизым…

Дома мать не находила себе места, беспокоясь о малышке. Собиралась уж идти искать, да тут сама пропажа объявилась. Обняла дочурку мать, заглянула в тихие спокойные глаза, погладила по волосам, спросила:

– Где же ты сегодня пропадала день-деньской, моё родное Солнышко?

Малышка отвечала матери:

– На речке отыскала себе Имя, Матушка! Но Солнышком не называй меня, теперь зовут меня Мариною!

Удивилась мать, уж больше некуда:

– Что за имя-то такое, доченька? Кто назвал тебя так, моя милая? Отродясь таких имён у нас и не было…

– А назвали так меня Речные сёстры, Матушка! Целый день играли мы и плавали, и привольно было мне и весело! А потом нарекли меня сёстры-рыбицы Маришкою. Очень имечко моё мне нравится!

Испугалася тут мать-то, опечалилась. Поняла, что страшные речные девы заманили дитя её к себе хитростью… Но не слышала никогда она, чтобы кто-то ушёл бы живым от них!

А когда обо всём узнал отец девочки, опечалился он и разгневался. Приказал жене строго-настрого не пускать её больше на реку, чтоб русалкам она не досталася. Долго девочка плакала, оттого что нельзя ей повидаться вновь с Речными сёстрами, искупаться в прохладной речной воде, поиграть с серебристыми рыбками…Вот прошло с тех пор лет достаточно…Выросла девочка в раскрасавицу, да притом ещё скромную и прилежную. Во всем по хозяйству помогала матери, и рукодельничать научилась искусно: шила, вязала, вышивала. Все узоры и кружева у неё выходили похожими на волны речные, люди только диву давались, глядя на творения Маришки. Имя это, несмотря на запреты отца, так и прижилось – девочка отказывалась на другие откликаться; ни уговоры не помогали, ни наказания. О давнишней истории с Речными Девами в семье не вспоминали, и никому не рассказывали…потихоньку Марина сама позабыла всё: и чудесную встречу свою, и отчего зовут её так необычно…Лишь только изредка, в сумерки, словно бы слышалось или казалось ей, как будто напевно и жалобно зовёт её кто-то по имени:

– Марина! Маришка!

– Где же ты, наша сестричка?

– Почему не приходишь к нам, милая?

– Так без тебя стосковались мы…

– Мы будем ждать…мы всё равно будем жда-а-ть!

Однако, среди повседневных забот некогда было Маришке-то думать про разные странности…послушной была она дочерью, крепко любила и мать с отцом, и сестёр своих старших, ласковых. Долго ли, коротко ль, а пришла пора, и настало время отдавать отцу замуж дочерей своих. Ко всем женихи посватались, старшим сыграли свадебки…и к Маришке приезжали не единожды, потому как первой красавицей числилась та во всем Городе: изящная, стройная, с золотой косой ниже пояса, с кожей розовой – тонкой и гладкой, как раковины, и глазами цвета воды речной. Среди всех женихов родители для неё наши подходящего – молодого и статного сына старшего богатых и знатных родителей; назначена была уж и свадьба у них. Марина покорна была воле родительской, но любви к жениху у неё не было. Но и печали она не ведала – испокон веков заведено было, чтобы родители судьбу детей своих устраивали, значит – так тому и быть, как положено. Накануне свадьбы, поздним вечером, когда уж все спать улеглись, вдруг услышала девушка далёкий, знакомый призыв: