– Мне тоже пива, только большую кружку. И стейк из говядины. Порция не слишком маленькая? А-а, ну нормально.
«Это он меня так поддерживает или тоже не любит выпендриваться?» Сима удержалась, чтобы не улыбнуться ему, ведь Лев мог счесть это благодарностью, а ей этого не хотелось. Каждый сам по себе, никто никому ничем не обязан – вот единственно возможный уровень их отношений. Шаг в сторону от намеченной линии – и сразу обрушится целый ворох проблем. А у нее их с труппой хватает… С Ангелиной вон что-то непонятное творится…
– Хороший голос, – прислушавшись, сказал Лев. – Всегда завидовал людям, умеющим петь. Вы умеете?
– Уметь-то умею. Но не думаю, что мой вокал кому-то ласкает слух.
Он охотно рассмеялся:
– А вы не кокетливы, да? Ни в коем случае не хотите показаться лучше, чем есть…
– А какой в этом смысл? Другой от этого не станешь. И рано или поздно это проявится.
– Бывает, это проявляется так поздно, что уже ничего не исправить…
– Если вы имеете в виду брак, то существует процедура развода.
– Только не в том случае, если брак венчанный.
Сима непритворно ужаснулась:
– Так вы венчались со своей женой? И после этого вы предлагали мне задержаться в вашем номере? А ведь Бог наблюдает за вами особенно пристально…
– Уже нет! Я похоронил ее зимой. – Он улыбнулся с такой радостью, что у Симы мурашки по коже побежали.
Она пробормотала:
– Вы просто олицетворение скорби…
– А я и не говорил, что скорблю.
– Вы ее убили, что ли?!
– Ну что вы, – заметил Потапов без возмущения. – Она перебегала дорогу в неположенном месте и поскользнулась. Бог проложил перед ней ледяную дорожку.
Ей стало не по себе не только от этих слов, но главным образом от того, каким тоном Лев рассказывал о смерти жены. Он явно упивался нежданной свободой и не думал скрывать этого.
«Как я своих плебейских вкусов, – признала Сима. – Ну, люблю я пиво, что тут поделаешь?!»
– Не богохульствуйте, – все же призвала она.
– И не думаю! Я благодарен Господу просто бесконечно. К сожалению, люди зачастую создают такие отношения, из которых живыми не выпутаться. По крайней мере, один должен умереть.
– Но ваша Геля не убила своего отца…
– Потому что она еще ребенок. Он переложил вину на нее, а она и поверила. Привыкла верить папе…
– Геля была на самом деле?
Он помолчал, пристально вглядываясь в резной край бумажной салфетки. Потом поднял глаза, и Симе стало нехорошо от этого взгляда.
– Была. Только ее-то отец как раз умер. Упал поздно вечером с балкона восьмого этажа. Никто даже не заметил, как это случилось… Он был пьян.
– А… Это она его…
– Нет, – быстро ответил Лев. – Его никто не убивал. К сожалению. А надо было… Только гораздо раньше…
– Откуда вы знаете, что он упал сам?
В улыбке – ничего зловещего:
– Я все знаю. Я ведь автор.
– Но ведь это не вы придумали ее! Реальную, я имею в виду. О настоящей Геле вам откуда все известно? Это она была вашей женой?
Вот тут он изменился в лице:
– Да вы что?! Как вы могли подумать? Геля… Нет.
– Но вы ее хорошо знали?
– Наш заказ несут, – бесстрастно заметил он. – А вы цепкий режиссер… Хотите докопаться до самой сути? Фрейдом не увлекаетесь?
– Нет. Хотя во многом он был прав. Детство действительно никогда не оставляет нас в покое… Не знаю, хорошо это или плохо. Так реальная Геля…
Лев перебил ее:
– Лучше расскажите мне про ваших дочерей.
«Нокаут, – продохнув, признала Сима. – А он не даст загнать себя в угол… Так ударит в ответ, что живой бы остаться!»
