Неужели это все — для двух человек?
Мы стояли в огромном холле. Сюда могло бы поместиться пять микромагбусов нашей лаборатории и еще хватило бы места для нескольких кэбов. Мебели здесь практически не было, только один диван, перед ним — столик, и стойка для верхней одежды гостей у стены.
— А он любит размах, — произнесла я. — Неуютно, мне кажется.
Брент опять что-то буркнул, но я уже прошла дальше. Мне нужно было все осмотреть, пока — ни к чему не прикасаясь. Так я увидела кухню, оборудованную по последнему слову техники, два кабинета — ректора и его жены, супружескую спальню, огромную ванную, то, что я назвала бы «лабораторией», если бы мои коллеги не вытащили отсюда все, что могли, и общую комнату. Где и нашли тело несчастной Таллии, как я поняла, но направилась в глубь квартиры: две комнаты для гостей, две ванные комнаты, видимо, «гостевая общая комната» с огромным экраном на стене и точно таким же, как в холле, диваном.
— Он платит за это непомерный налог, — заметил Брент.
— Да, разумеется, — кивнула я. — Мои люди везде отметились, но посмотрите, похоже, что в этих двух спальнях для гостей никто ни дня не был. Здесь даже запах краски после ремонта не выветрился.
— Чувствуется, — поморщился Брент. — А еще мне кажется, что эти комнаты были оставлены для чего-то другого…
Я пожала плечами.
— Возможно, они купили эту квартиру уже в таком виде, — и тут же отправила запрос Руперту. Он найдет, кому делегировать. — Проверим, может быть, это важно, а быть может, и нет. Но из сводок — Таллия была ее совладелицей.
— Значит, налоги делились на двоих, — хмыкнул Брент. — Сколько им приходилось платить в месяц?
Я подумала. Точно считать мне было лень, но я могла сравнить со своей квартирой.
— Примерно два с половиной ваших налога за вашу же двухколесную гадость, — сказала я. — У каждого свои недостатки.
Здесь все осмотрели, и довольно тщательно, я знала, как умеют работать сотрудники моей лаборатории. Хотя осматривать было особо и нечего — площадь обеих спален очень большая, а мебели мало. Кровать, встроенный шкаф, стул, зеркало на стене, маленький столик для всякой ерунды. В гостевых комнатах все это пустовало, я вернулась туда, где все и произошло.
Стены, мебель, шторы, даже абстрактные картины на стенах — в белых, серебристых и темно-серых тонах с редкими яркими пятнами. Квартирой однозначно занимались дизайнеры, мебель была тяжелой и дорогой. Я не помнила, как точно называется такой материал — на вид похожий на дерево, на ощупь — теплый, а если его попытаться поднять — очень увесистый и прочный. Но стоил он недешево, хотя и оправдывал свою цену, потому что был невероятно износостойкий.
И дизайн был продуман настолько, насколько это мог сделать специалист, причем очень хороший: ничего лишнего и в то же время не создавалось ощущения пугающей пустоты даже сейчас, когда многое из квартиры забрали. А забрали, наверное, все, на чем были хоть какие-нибудь следы. Оставалось только ждать результатов исследований.
— Я думаю, Таллия сперва находилась в своем кабинете, — поделилась я с Брентом соображениями. — Может быть, даже тогда, когда Томас вернулся домой. Он выражался очень… — Очень? Это просто не то слово! — ...Туманно, но я так поняла, что он пришел раньше, чем его супруга могла ожидать. Возможно, она даже не слышала, как и когда он вернулся, и говорила по телефону…
