Устроившись в театр пять лет назад, он предполагал, что повышение и величайшие партии теноров, о которых он так мечтал, – лишь вопрос времени. Но заслуженные им по праву роли доставались другим. Певцы, которых Роберто и в грош не ставил, обходили его во всем.
Роберто отвернулся от солнца и застонал. Нужно признать: при всем таланте у него есть определенные проблемы в отношениях с нанимателями. Пока он занимался в училище, позволял себе определенные вольности, и несколько смятенных студенток нажаловались на него наставникам. Репутация Казановы не делала ему чести, и сам Паоло де Вито – не только директор училища, но и художественный руководитель Ла Скала – слышал о его похождениях.
В прошлом году у него была интрижка с приглашенной сопрано, которая побежала к Паоло, когда Роберто бесцеремонно ее бросил. Ему устроили серьезную выволочку – Паоло заявил, что восходящая звезда сопрано, которая клянется никогда не вернуться в театр, плохо повлияет на репутацию Ла Скала.
Пристыженный Роберто попросил прощения и пообещал, что подобного больше не повторится. Он отчаянно пытался держать себя в руках до конца сезона: желание добиться успеха в Ла Скала и угодить Паоло пересиливало гедонистические наклонности.
Роберто часто задавался вопросом, кроется ли проблема исключительно в столкновении характеров, или причина глубже. Он был уверен, что привлекательная внешность и успех у женщин вряд ли располагали к нему маэстро, как бы хорошо он себя ни вел. А он вел себя хорошо – во всяком случае, пока из России не приехала Тамара. Ей было просто невозможно отказать.
Роберто выбрался из постели и направился в ванную, чтобы принять душ. Сезон в Ла Скала заканчивался в сентябре. Потом он на несколько месяцев уедет петь в Париж и вернется в Милан уже в ноябре – это будет последний год его контракта. Если он не получит желаемые роли в новом сезоне, то точно оставит попытки и переберется за границу. А до тех пор надо держать себя в руках.
Тем вечером Роберто пел перед публикой, и речь шла о нескольких биллионах лир. После выступления был прием в фойе Ла Скала, куда пригласили всех артистов театра. Сделав глоток шампанского, Роберто решил уйти как можно скорее. Подобные мероприятия его утомляли: слишком много расфуфыренных жен, блистающих благодаря богатству их стареющих мужей.
Он угрюмо наблюдал, как молодой испанский тенор, весьма посредственно, по его мнению, исполнивший партию Отелло, купался во внимании итальянского премьер-министра и других знатных особ.
– Добрый вечер! Вы прекрасно выступили сегодня.
Роберто услышал за спиной женский голос и неохотно повернулся, приготовившись к скучной вежливой беседе.
– Донателла Бьянки. Рада знакомству!
Роберто пожал протянутую руку. У Донателлы Бьянки были прекрасные черные как смоль кудри, зеленые глаза, сверкавшие ярче бесценных изумрудов на ее шее, и крайне выдающийся бюст. Ей явно было за сорок, но она излучала сексуальную привлекательность. Длинные ногти с идеальным маникюром задержались на ладони Роберто чуть дольше, чем нужно.
– Рад знакомству! – Роберто искренне улыбнулся.
– Я видела уже много ваших выступлений. Мой муж – очень щедрый спонсор театра. И я считаю вас очень талантливым… исполнителем.
– Спасибо за добрые слова!
Внешне беседа звучала формально, но в их взглядах искрило электричество.
Донателла залезла в сумочку от «Гуччи» и достала визитку:
