– И для начала надо попробовать со мной, это хочешь сказать?
– Конечно. Теперь смотри. Родом не просто из немцев, а из эстляндских дворян. Бывший муж – также из них. С оленем на гербе…
– Олень – не редкий геральдический зверь. Плюнь в фон-барона, и, если у него на гербе нет волка, то есть олень. Дай, я посмотрю.
Девушка встала, обходя стол. Примостилась на широком подлокотнике отцовского кресла. Пошевелила мышкой, отматывая файл к началу.
– Пап! Это же Лиза Дре!!!
Больше всего князя удивило не то, что дочь знала странную девушку. Может быть, в Австро-Славяно-Унгрии та была известна у молодёжи. Больше всего удивил князя восторг, с которым Канторка произнесла имя (нет, псевдоним) госпожи фон Мореншильд.
***
Вечер был ясным, совершенно светлым, даже ещё и не вечером, на самом-то деле. Поэтесса с наслаждением сощурилась от яркого света, подняв лицо к сочному, синему небу. Принюхалась к воздуху. С гор пахло цветами – отсюда было видно разноцветные квадраты на склоне. Выращивали к празднику середины лета, фон Мореншильд читала о нём – и прочих культурных обычаях Лужицких гор – пока ехала от Гамбурга в Дрезден.
– Ваша машина, майне даме, – подскочил к девушке долговязый паренёк в водительской форме. Поэтесса поглядела на него с весёлым недоумением:
– У меня? Машина?
– Его Высочество предоставил для своей знаменитой гостьи, – поклонился паренёк. Выговаривал он по-немецки смешно, окая в неожиданных местах. Лиза отметила про себя написать о лужицком выговоре в книге. – Велел отвезти вас домой…
– К кому домой? – уточнила Лиза. Паренёк удивился, захлопал глазами.
– К вам домой. На Вогинберг у вас, наверное, и пропуска нет…
Девушка окинула взглядом улицу. Зеленеющие деревья и пёстрые клумбы ласкали взор.
– Передайте Его Высочеству мою благодарность. Я дойду пешком.
Парень переменился в лице. Такая мысль не умещалась у него в голове.
– А впрочем, подвезите мои вещи. Я за ними хотела потом прислать кого-то, но лучше вы их сейчас подвезите и на крыльце оставьте. Что это у вас? – Лиза ткнула пальцем в воздухе. Княжеский шофёр непроизвольно схватился за ширинку, проверяя. – Да нет, на поясе, слева.
Паренёк переместил руки.
– Нож, майне даме.
– Ясно.
Девушка, не оглядываясь, поскакала вниз по ступенькам широкого больничного крыла. Кроссовки приятно пружинили. Свежий пропуск – горожанки Рабенмюле – лежал в нагрудном кармане, в джинсах брякали монетки. Захотелось мороженого. Какое ласковое на юге лето, просто более летнего лета и представить, кажется, нельзя! Эту мысль фон Мореншильд тоже про себя отметила записать. Она вертела головой, пытаясь разглядеть надписи на вывесках. Каждая вторая была продублирована руническим письмом, что немного мешало опознаванию слов в целом. Девушка остановилась под особенно сложной, задрав голову и напряжённо вглядываясь. Жёлтое на зелёном, для близорукого человека сочетание цветов хуже и представить трудно.
– Майне даме?
Полицейские вот всегда опознавались легко, в любой стране. Лиза посмотрела офицеру на пояс: только кобура и дубинка, ничего интересного. Вытащила и протянула пропуск.
– Не нужно, госпожа фон Мореншильд. Я хотел предложить помощь. Ваш дом совсем близко, позвольте проводить.
– Зачем? Я сама дойду.
– Вы знаете дорогу?
– Найду как-нибудь. Была же я там уже раз!
– Майне даме, все знают, что вы недавно заблудились. Вы не стесняйтесь просить помощи, вам всегда покажут дорогу. Рабенмюле – самый безопасный город Пруссии!
