— Ещё, — жалобно прошу, вытягиваясь стрункой вдоль горячего тела и тянясь к пухлым губам.
К моей первой и самой запоминающейся сладости.
Эти поцелуи в темноте я не забуду никогда.
И парень не отказывает мне в моей жалобной просьбе. Скользит обеими руками на талию. Обхватывает её двумя ручищами. Настолько огромными, что большие и указательные пальцы смыкаются. Он меня приподнимает над полом, будто я вообще ничего не вешу. И вновь целует.
И я лечу.
В прямом смысле лечу.
Удерживаемая его руками. Надёжными и огненными.
Теперь мои ладошки скользят по его плечам. На шею и выше. К голове, на которую натянута шапка. И я взволнованно выдыхаю, тут же понимая, кто это.
Отстраняюсь и тут же выдыхаю в лицо парня.
— Я знаю, кто ты! Знаю.
— Чёрт, — как-то потерянно выдыхает и ставит меня на ноги.
Убирает руки с талии и отходит, оставляя в растерянности хлопать глазами.
— Саш! — слепо шарю руками в воздухе, пытаясь поймать парня.
Нащупываю стену и двигаюсь вдоль неё. Нашариваю выключатель. Щёлкаю и смотрю в суровое лицо с острыми скулами. И тут же чувствую неловкость, стоить столкнуться взглядом с серыми глазами.
Я тут же отвожу взгляд. И шаркаю ногой. Губы всё ещё печёт от жадного поцелуя.
— Я… Я… Саш…
Бросаюсь к двери, проворачиваю ключ в замке и выбегаю из комнаты. Это всё оказалось слишком неожиданно. Никогда бы не подумала, что этот парень может быть таким… нежным, осторожным и ласковым.
В груди всё печёт от чувств. А голова разрывается от мыслей.
Выбегаю в длинный коридор и в тот же миг натыкаюсь на Никиту.
— О-па. А ты где была, зайчик?
5. Глава 4
Яна
— Что? — я настолько погружена в свои переживания, что не сразу соображаю, о чём меня спрашивает Никита.
Я всё ещё нахожусь там, в комнате, в горячих объятиях Саши. Всё ещё плыву от его поцелуев.
— Где ты была, Яна? Я тебя искал. Что у тебя с губами? С кем-то сос*лась? — криво ухмыляется. — Решила кинуть меня таким образом?
— Какая тебе разница? — я тут же начинаю щетиниться. — Ты притащил меня сюда против воли. Я тебя всё уже сказала. Нас с тобой больше ничего не связывает!
— Котёнок, — морщится и закатывает глаза, — хватит уже выедать мне мозги чайной ложкой. Пойдём, — резко схватил за руку и потащил вдоль коридора.
— Мне больно! — шиплю, пытаясь вырвать руку из сильной хватки. — Отпусти, я не хочу никуда идти. Я поеду домой.
— Мл*, — останавливается резко, заставив врезаться в него и больно удариться лбом в спину. — Закрой уже свой рот, дура. Тв*рь мерзкая. Как же ты меня заколебала! Никаких сил нет!
Я вскидываю руку и со всей силы влепляю ему пощёчину. С такой силой, что рука немеет. И громко вскрикиваю, когда Никита со всей силы толкает меня в плечи, впечатывая в стену, сбивая моей спиной картину. И смыкая на шее пальцы.
Кислород перестаёт поступать в лёгкие, я краснею и пытаюсь разжать стальные пальцы Никиты. Хриплю. И смотрю с испугом в полные ярости и ненависти глаза.
Как я не замечала этого взгляда раньше? Как не понимала, что что-то не так? Почему не верила собственной интуиции? Ведь меня почти всегда воротило от него. Не нравился он мне никогда. Его полупрозрачные рыбьи глаза. Его запах. Даже строение его тела.
Сейчас, когда сильные и влажные пальцы Никиты перекрывают доступ к кислороду, на меня будто озарение находит. Приходит понимание, что я пошла на свидание с ним только по одной причине — дико стеснялась факта, что к двадцати годам никогда не встречалась. К тому же Никита маме понравился.
