– Дорого, – пробормотал он. – Можно перезвонить?
– Нет, – ответила Саша твердо. – Вы знаете, который час?
Мужчина тяжело вздохнул:
– Хорошо. Значит, удваиваем. То есть экспресс.
– Значит, двадцать. Давайте встретимся завтра в шесть вечера на заправочной станции «Би Пи» на Грюнвальдской. Раньше у меня никак не получится.
– Я буду. Спокойной ночи.
– Захватите с собой деньги. Я выпишу счет.
– Мне не нужны никакие бумажки. – Он положил трубку.
Саша довольно улыбнулась. Не успела она приехать, и тут же заказ. Все не так плохо. Быстрая инъекция наличных всегда хороша. Перед тем как вернуться в душ, она вынула второй провод из телефонной розетки, а сам аппарат отнесла в кабинет, чтобы его забрали вместе с остальными вещами прежнего хозяина.
В бистро было пусто. На высоком стуле сидел только один мужчина. Некрупный, за сорок, хотя возможно, и больше. Нарядился он, как на первое свидание. Выбритые виски и модный метросексуальный ирокез. Брендовые роговые очки, хорошо скроенный пиджак, джинсы, итальянские ботинки без следов снега на подошвах. На спинке его стула висел зонт с бамбуковой ручкой. Залусская подумала, что он гей. Она уверенно подошла к нему. Мужчина ответил ей небольшим поклоном головы, без улыбки. Саша села, не снимая пальто и шерстяную шапку. Сумку положила на третий, свободный стул.
– Спасибо, что согласились, – начал он, после чего нервно взглянул на часы с металлическим браслетом. Это была дешевая «сковородка», зеленая версия «Ориента», которая контрастировала с его дорогим, хоть и не слишком претенциозным нарядом.
– Я еще не решила окончательно, – ответила Саша, и это была правда.
Официантка принесла два бумажных стаканчика с кофе. Саша сняла шапку, отряхнула ее от снега.
– Пасха удалась, – ухмыльнулся он. – Завтра, пользуясь погодой, поеду на лыжах.
Саша не отреагировала, отвернулась в сторону бара.
– Пирожное? Бутерброд? – спохватился он.
Она покачала головой:
– Еще один сахар и дополнительное молоко.
Мужчина подвинул свой сахар в ее сторону. Она поблагодарила кивком. Он пил черный кофе, не дожидаясь, пока тот остынет, делая маленькие глотки и обжигая себе губы.
– Здесь фотографии и доверенности. Бессрочные.
Из кожаного портфеля он вынул конверт. Саша проверила его содержимое. Между материалами она заметила пачку денег, положенную в пакет.
– Пятнадцать, – пояснил он. – Желаете пересчитать?
Саша покачала головой. Понятно было, что он не стал бы ее обманывать.
– Слушаю вас.
Мужчина впервые смутился. Помолчал, нервно сжимая и разжимая пальцы.
– Первая посылка с рыбой без головы пришла пять месяцев назад. Коробка от дамских туфель, лента с бантом. Потом было еще несколько. Конечно же без адреса отправителя. И не только по почте. Я находил высушенные розы под дверным ковриком, фотографии моей жены, сделанные мощным фотоаппаратом с телеобъективом. Она когда-то была проституткой, покончила с этим много лет назад. Некоторые фотографии старые, некоторые, современные, – топорный монтаж. Все это малоприятно. Потом снова были куски рыбы, человеческие экскременты. – Он запнулся. – А потом эта бомба. Точнее, кукла взрывного устройства. Я сожалею, что уже тогда не пошел в полицию.
Залусская сняла очки. Этот тип ей не нравился. Слишком скользкий, и она надеялась, что он почувствует ее отношение.
– Когда вы обнаружили взрывное устройство и почему сразу не заявили в полицию?
