Девушка с медицинским - страница 23

Прежде чем я пытаюсь придумать какой-нибудь ответ, директриса продолжает:

– Я сейчас смотрю начисления за декабрь и, по моему мнению, этого вполне достаточно, чтобы быть довольной.

Внимательно смотрит на меня карими глазами, словно ищет что-то очень важное. Видимо, зацепку, чтобы удержать меня. Стоило ей только найти это, как она поняла, с кем имеет дело.

Я смотрю на аквариум, в котором плавает золотая рыбка, и говорю первое, что приходит в голову:

– Мне не нравится расположение аптеки.

– Всё-таки тяжеловато работать в торговом центре? – сочувствующе произносит директор.

Ненадолго оторвав взгляд от аквариума, смотрю на неё. Молча киваю и снова перевожу взгляд на золотую рыбку, ведь я всегда мечтала о домашнем питомце… Мне хотелось завести кошку или собаку. Я даже во втором классе котёнка притащила, за которым не уследили, и он убежал. В однокомнатной хрущёвке всегда жило больше человек, чем позволял метраж квартиры, и места для домашних животных не было.

Мама меня и моего младшего брата часто брала с собой с собой на работу – мыть полы. Мы побывали и в институте, и в коррекционной школе, и в музыкальном колледже. На втором этаже коррекционной школы стоял большой аквариум, в котором водились собратья золотой рыбки, что одиноко плавает сейчас передо мной. Я часами могла простаивать перед ним и смотреть, как рыбки плавают в разных направлениях, и золотистая чешуя переливается… пока мама не заканчивала уборку, и мы не возвращались домой. Интересно, этой рыбке так же одиноко в её аквариуме, как и мне среди всех этих людей?

– Тогда давайте посмотрим, что у нас имеется на сегодня, – задумчиво сказала директор. Она подняла кипу листков и перебрала несколько страниц. – Вот! Есть вакансия в аптеке возле республиканской больницы. Хотя с вашими показателями… не думаю, что там что-то изменится.

Это прозвучало оскорбительно: она не знала, что я помогаю другим, когда они не выполняют план. Поэтому от её слов принятое мною решение лишь окрепло.

– Понимаете, фармацевтическая отрасль сейчас развивается, и ты, в свою очередь, тоже должна развиваться, чтобы удовлетворять потребности покупателя, – продолжала директриса снисходительным тоном. – Формировать отношение клиента к нам, мнение о препаратах, предлагать лучшее.

«Но это не моё призвание… Моё сердце к этому не лежит!» – чуть не воскликнула я вслух.

– Ответьте на мой вопрос: какую зарплату вы хотите получать?

– Понимаете, деньги для меня не имеют особого значения, – собравшись с духом, произнесла я. – Мне хотелось бы уйти из этой профессии.

– Уйти? – директор от удивления отпрянула от меня, будто я больна чахоткой. – Нигде в другой отрасли вы не получите такой зарплаты. В стране сейчас кризис! – заявила она, возможно, желая запугать меня словом «кризис».

«Разве это имеет отношение к моему сердцу? Разве этого мне так хотелось?»

Директриса взглянула на часы и словно очнулась.

– Что ж, я даю вам время подумать, чтобы принять окончательное решение.

– Спасибо вам! – я встала, повернулась и вышла, закрыв дверь.

Домой возвращалась пешком: денег уже не осталось. Если б знала, что нужно зайти к директору, не поехала на маршрутке. Я шла мимо набережной. По правую руку от меня по магистрали вели машины возвращающиеся домой водители. Я оказалась едва ли не зажатой между рекой и дорогой, когда шла по мосту. С одной стороны – спокойствие замершей реки, с другой – беспрестанный поток машин. Огни далёких фонарей, которые освещали воду, казалось, были так же холодны, как и звёзды. Мне так холодно – и я не столько о погоде, сколько о своём душевном состоянии. Изо рта вырывался пар, и мёрз нос. Я уже и не помню, куда засунула варежки, и поэтому у меня покраснели руки. Мне так хотелось вернуться домой, окунуться в тепло и уют стен и оказаться под защитой от несправедливости реального мира.