– Это все, – сказал Алек Грейс в непривычно немногословной манере.
Грейс тоже вышла из кабинета в свою комнатку поменьше. Из окна в магазин она видела, как возвращаются к покупкам посетители. Это не все, подумала она, в полнейшем недоумении. И это определенно был не конец.
Но что, черт возьми, было началом?
Правило № 28
Отношения между сотрудниками должны всегда оставаться строго профессиональными
Началось все по ошибке.
Через несколько месяцев после начала работы Вивьен в магазине Грэм Кингсли, тогдашний глава Отдела художественной литературы, организовал на втором этаже мероприятие в честь выхода новой книги Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед». Для «Книг Блумсбери» это был большой и неожиданный успех, и они достигли его исключительно благодаря влиянию и связям своего владельца, лорда Баскина.
Ивлин Во вернулся в Лондон осенью 1945 года со службы в Югославии, и Вивьен, мягко говоря, была ошеломлена его появлением в магазине. В попытке расслабиться она выпила бокал шампанского, хоть и была на работе, но вместо того, чтобы раскрепостить, алкоголь только усилил ее робость. Она так и не подошла к мистеру Во, чтобы засыпать его вопросами о последней книге, которую Вивьен прочитала тем летом за день на пляже неподалеку от квартиры бабушки в Гастингсе, а затем разобрала по главам, как конструктор. Вопросами о симметрии сюжета, об идеальном внутреннем названии – Et in Arcadia Ego[3] – и о том, действовали ли брат с сестрой, Себастьян и Джулия, только относительно друг друга. Вместо этого, пока Во и другие работники общались после мероприятия, Вивьен села на ступеньки Отдела истории с настолько удрученным видом, что Алек подошел и сел рядом на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Право, с тобой все в порядке?
Алек впервые заговорил с ней тогда, хотя они в один день начали работать в «Книгах Блумсбери» тем летом. В кабинете-аквариуме мистера Даттона Алек сразу же показался Вивьен очередным взбирающимся по социальной лестнице привилегированным школьником, притворяющимся мужчиной. К этому моменту все в магазине уже догадались, что он пишет. Это не было необычно для работника книжного магазина – только недавно Нэнси Митфорд написала свой новый роман в отпуске от книжного «Хейвуд Хилл» в Мейфере.
Но Алек свои литературные стремления рассматривал как еще одну ступеньку на лестнице к успеху и пользовался работой, чтобы завести связи с высокопоставленными редакторами, издателями и авторами, которые посещали мероприятия вроде сегодняшнего. Грэм Кингсли намекал на пенсию, и Алека считали первым в очереди на позицию главы Художественной литературы, несмотря на то что работал он столько же, сколько и Вивьен. Правила магазина четко отмечали, что у главы каждого отдела было последнее слово в принятии решений относительно гостей и особых мероприятий, что позволило бы Алеку расширить связи, тогда как место Вивьен было бы определено за кассой – красиво стоять и смотреть.
Сегодня то, что Алек покинул настолько важное собрание, чтобы спросить о ее состоянии, произвело на Вивьен неожиданный эффект. Может, дело было в шампанском, или в близости литературной знаменитости, или в ее собственных писательских надеждах, но в этот момент, когда голубые глаза Алека загорелись страстью, Вивьен увидела его в другом свете. Позитивно. Даже, к ее дальнейшему сожалению, без стеснения. Она задумалась, неужели он все это время желал ее? Будучи красивой женщиной, однажды искренне и жарко любимой, Вивьен испытывала слабость к желанию – слабость, которую только усилило разочарование в себе тем вечером.
