Девять дней, которые потрясли мир - страница 7

Каждый, кто учился в советском вузе, ездил «на картошку», на совхозные поля, которые сами земледельцы убирать почему-то не могли нипочем, поэтому каждый сентябрь в окрестные деревни загоняли студентов уральских вузов. Девочки – «на рядках», то есть, согнувшись в три погибели, вытаскивают из земли корнеплоды, складывают их в ведра, а ведра высыпают в мешки. Мальчики, кто покрепче, загружают мешки в машины, а потом из машин сгружают в железнодорожные вагоны, откуда «картоха» разойдется по всему Союзу. Это называлось «колхоз».

Естественно, кто-то должен был руководить этим процессом, в каждом студенческом отряде был свой «командир». Иногда аспирант, но чаще – свой брат студент. И со своим братом студентом происходило чудесное превращение: получив право командовать, отдавать распоряжения, нормальный свойский парень на твоих глазах становился самодуром, крикливым и заносчивым. И это было страшновато. С точки зрения антропологии – любопытно, но психологически это было довольно неприятно. Ведь человек разумный понимал, что руководить – не значит кричать, унижать, задирать нос. Да, быть начальником – престижно. Но, как гласит расхожая поговорка: все хотят зарплату директора, но никто не хочет его ответственность.

И было еще одно превращение. После четырех лет обучения на военной кафедре того или иного вуза молодых людей посылали на два месяца в так называемые лагеря. Военные лагеря, естественно. Твой поток делился на роты, взводы и отделения, а во главе взводов и отделений ставились тоже студенты, как правило те, кто до вуза успел отслужить в армии и кое-что в армейской жизни уже понимал. И вновь происходила метаморфоза: интеллигентный филолог, изучавший Бальзака и Чехова, писавший стихи и рассуждавший о поэтике раннего Маяковского, на твоих глазах становился туповатым солдафоном, начинал орать на подчиненных, унижать слабых и разговаривать исключительно матом. Власть – страшная штука, даже если это власть всего над несколькими людьми. И эти «калифы на час» не понимали, что учиться им потом вместе с «подчиненными» еще целый год, а в этот год тебя больше не будут воспринимать как тонкого знатока поэзии, но будут относиться к тебе как к человеку, показавшему свою самую темную сторону. Многие парни на пятом курсе переставали разговаривать друг с другом. «Лагеря», как и «колхоз», показывали кто есть кто на самом деле, по гамбургскому счету.

Все это пишется к тому, что есть такие характеры, которым власть противопоказана. В обычной жизни – это славные ребята, талантливые профессионалы, хорошие друзья. Но когда они получают власть – тогда, что называется, ховайся. Власть кружит голову, заставляет думать о себе лучше, чем ты есть на самом деле, а об окружающих, соответственно, думать гораздо, гораздо хуже.

Судя по единодушию, с которым современники отмечали метаморфозу, происходящую с талантливым инженером и опытным туристом Дятловым – Гося, как его звали друзья, относился именно к такому типу людей. Что не могло не отразиться на судьбе походников. Хотя группу он себе подобрал весьма интересную. Но и весьма неровную. Сложная оказалась группа.

Сначала в ней было 13 человек: Дятлов, Дубинина, Вишневский, Колеватов, Колмогорова, Попов, Слободин, Биенко, Кривонищенко, Тибо-Бриньоль, Юдин, Дорошенко, Верхотуров. По разным причинам в разное время отсеялись Вишневский, Биенко, Верхотуров и Попов. И «дятловцев» осталось девять. Символично, как может теперь показаться, особенно учитывая, что за страшная судьба ожидает этих ребят. Говорят, что для похода III категории сложности группа должна была быть не менее 10 человек. Так что «свято место пусто не бывает», и к группе вместо Биенко присоединился некий Семен, он же – неожиданно! – Александр, Золотарев. О нем – в свое время. А пока давайте знакомиться с теми, кто отправился в поход вместе с Дятловым.