Ногти на его пальцах удлинились, превращаясь в лисьи демонические когти, стрелки зрачков проступили особенно явственно в сияющей ледяными всполохами радужке. Лисий огонь заструился на кончиках пальцев.
Контратака была молниеносной, даже Ху Вэй с трудом разглядел её. Кровавая струя стеганула землю, Четвёртый принц грохнулся оземь с разорванным горлом, Третий принц переступил ногами, хватаясь за древко копья, торчавшего из его брюха.
Ху Фэйцинь подобрал небесное копьё, выпавшее из рук Третьего принца, перевернул в пальцах и ударил его концом в землю, как сделал когда-то на церемонии Становления. Синеватый огонь окружил перо копья, превращая небесное оружие в лисье – небесное оружие подчинялось владельцу и перенимало его способности. Магическая формация содрогнулась вместе с землёй от этого удара, но устояла: Небесный вызов ещё не был завершён.
– Тебе не довольно этого, Хуанди? – спросил Ху Фэйцинь.
Где-то в глубине души он надеялся, что отец отведёт войска, лишившись обоих наследников, но вместе с тем прекрасно знал, что этого не случится.
– Братоубийца! – воскликнул Небесный император, усилием воли изображая на лице скорбь.
Потеря сыновей нисколько не опечалила его. Он не любил их. Но пантомима отеческой скорби могла расположить к нему богов и небожителей, а он был хорошим актёром.
Некоторые боги исполнились сочувствия.
Ли Цзэ, заметив это, сказал:
– Небесным вызовом отринуты родственные чувства. Обрядовое убийство, в том числе братоубийство, не считается преступлением, если совершено в магической формации Небесного вызова. Есть лишь победители и побеждённые. Ты сам послал своих сыновей сражаться вместо тебя, Хуанди, хоть Небесный вызов и был обращён к тебе.
Небесный император заскрежетал зубами в ярости. Спокойная рассудительная речь Ли Цзэ отрезвила богов войны, они согласно закивали, соглашаясь с ним. Так всё и было, Небесный император сам настоял, что вмешательство старших принцев не является нарушением Небесного вызова, так почему же теперь он сетует, что Тайцзы убил обоих?
Ху Фэйцинь взглянул на Ли Цзэ, несколько удивлённый, что бог войны может быть настолько рассудительным и непредвзятым.
– Да будет так, – возгласил Небесный император загробным голосом. – Я принимаю Небесный вызов мятежного принца и собственными руками покараю предателя. С его смертью да начнётся небесная война!
[328] Бесчестность Небесного императора
Небесный император хоть и приблизился к магической формации, но входить не спешил. Он скользнул взглядом по светящимся линиям, по останкам старших сыновей. Лицо его не изменилось, младшего сына он взглядом не удостоил. Он прокручивал в мозгу варианты возможного развития событий.
Его нельзя было считать ни хорошим отцом, ни хорошим правителем, но он был хорошим стратегом, когда дело касалось «тёмных замыслов». Теперь, лишившись возможности использовать заложников, свою козырную карту, он принуждён был менять планы.
Старшие сыновья его надежд не оправдали, а вот младший неприятно удивил тем, что заявил о втором своём обожествлении. Тайцзы стал богом небесных зеркал, но, вероятно, ещё не научился толком ими владеть, поскольку не использовал их в поединке со старшими принцами. Вот это обнадёживало: небесные зеркала могли быть страшным оружием в руках осведомлённых, при умелом использовании ими можно было даже свести на нет любые атаки!
Значит, Тайцзы полагается на собственную силу и призванное духовное оружие. Не принимать во внимание это тоже нельзя: Небесный император ещё помнил, как младший принц кулаком проломил ему драконьи доспехи, а ведь тогда он был ещё мальчиком, и, вероятно, сила его с тех времён только возросла, не говоря уже о том, что он стал Лисьим богом.
