Ник первым пришел в себя и низко поклонился.
– Очарован, мисс Джулиана. Я ваш брат Николас Сент-Джон. А это наш брат Гейбриел, маркиз Ралстон.
Она присела в изящном книксене, выпрямилась и, с любопытством поглядывая на братьев, проговорила:
– Меня зовут Джулиана Фиори. Признаюсь, я тоже не ожидала… – она помолчала, подыскивая подходящее слово, – i gemelli[1]. – Ямочка на щеке Джулианы была в точности такой же, как и у Ника. – Да, это просто поразительно.
– Ну что ж. – Уингейт прочистил горло, обращая на себя внимание присутствующих. – В таком случае позвольте откланяться, если, конечно, милорды больше не нуждаются в моем присутствии.
Маленький человечек переминался с ноги на ногу: ему явно не терпелось покинуть кабинет.
– Можете идти, Уингейт, – холодно произнес Ралстон. – Вы нам больше не понадобитесь.
Поверенный поклонился и быстро вышел, словно опасаясь, что маркиз передумает и ему вообще не удастся уйти. Как только он удалился, Ник поспешил успокоить Джулиану:
– Надеюсь, вы не позволите Гейбриелу ввести вас в заблуждение. Он не такой ужасный, как кажется. Иногда ему просто нравится играть роль хозяина дома.
– Полагаю, я и есть хозяин дома, Николас, – сухо заметил Ралстон.
Ник подмигнул сестре:
– На четыре минуты старше, но он не может удержаться, чтобы лишний раз не напомнить мне об этом.
Джулиана робко улыбнулась ему в ответ, потом обратила свой ясный взгляд на старшего брата.
– Милорд, я хотела бы вас покинуть.
Гейбриел кивнул:
– Я понимаю. Ваши вещи отнесут в одну из спален на втором этаже. Вас, должно быть, очень утомило путешествие.
– Нет. Вы не так меня поняли. Я хотела бы покинуть Англию. Вернуться в Венецию. – Ни Гейбриел, ни Ник не произнесли ни слова, и девушка продолжила, помогая себе жестами. Теперь ее акцент стал заметнее. – Уверяю вас, я совершенно не понимаю, почему мой отец настоял на моем приезде сюда. Дома у меня есть друзья, и они с радостью меня примут…
Гейбриел решительно прервал ее:
– Вы останетесь здесь.
– Mi scusi[2], милорд. Мне бы этого не хотелось.
– Боюсь, у вас нет выбора.
– Вы не можете удерживать меня здесь. Это не мой дом. Не с вами… не в… Англии.
Она выплевывала эти слова, словно они были отвратительны ей на вкус.
– Вы забываете, Джулиана, что вы наполовину англичанка, – улыбаясь, произнес Ник.
– Ничего подобного! Я итальянка!
Ее голубые глаза сверкнули.
– И об этом говорит твой темперамент, котенок, – протянул Гейбриел. – Но ты просто портрет нашей матушки.
Джулиана обвела взглядом стены.
– Портрет? Нашей матери? Где?
Ник хихикнул, очарованный ее непониманием.
– Нет. Здесь вы не найдете ее изображений. Гейбриел сказал, что вы похожи на нашу матушку. Просто точная ее копия.
Джулиана резко взмахнула рукой.
– Никогда больше не говорите мне этого. Наша матушка была… – Она умолкла, и в комнате повисло тяжелое молчание.
Губы Ралстона изогнулись в кривой улыбке.
– Вижу, что все-таки существуют моменты, в которых мы вполне сходимся.
– Вы не можете заставить меня остаться.
– Боюсь, что могу. Я уже подписал бумаги. До замужества вы будете находиться под моей опекой.
Джулиана широко раскрыла глаза.
– Это невозможно. Мой отец просто не мог этого потребовать. Он знал, что я не собираюсь выходить замуж.
– Отчего же? – удивился Ник.
Джулиана развернулась к нему.
– Я думаю, вы должны это понять, как никто другой. Я не стану повторять грехи моей матери.
Гейбриел прищурился.
