– Столько лет прошло, – произнес я непроизвольно, и это было действительно так.
– Корвин, – сказала она, – перестань вилять. Тебе нужно не просто убежище, это-то я знаю. Ты по-прежнему достаточно силен, чтобы добиться чего-то, если разыграешь карту правильно. Мне трудно отгадать, что именно у тебя на уме, но, может быть, нам удастся договориться с Эриком.
Опять «нам»? Она, видимо, уже определила мое место в игре. И явно углядела возможность кое-что заполучить для себя. Я слегка улыбнулся.
– Ты ведь поэтому приехал сюда? – продолжала Эвелин. – Ты что-то хочешь предложить Эрику? И тебе нужен посредник?
– Может быть, – ответил я. – Но над этим еще надо подумать. Я ведь совсем недавно поправился и не собираюсь лезть на рожон. Мне нужно место, где можно быстро сделать то, что нужно, если я решу, что в моих интересах быть вместе с Эриком.
– Берегись, – сказала она. – Ты же знаешь, что я передам каждое слово.
– Ну разумеется! – воскликнул я, хотя не знал ровным счетом ничего и быстро отметил это. – Разве что – чисто случайно – твои собственные интересы совпадут с моими.
Эвелин нахмурилась, между ее бровями пролегла морщинка.
– Не уверена в том, что ты предлагаешь…
– А я ничего и не предлагаю. Пока. Честно и открыто заявляю тебе, что пока ничего не знаю. Не уверен, что хочу искать союза с Эриком. В конце концов…
Я специально не закончил фразы: не знал, как ее закончить, хотя чувствовал, что сказать что-то должен.
– У тебя есть выбор? – Внезапно Эвелин вскочила и схватилась за свисток. – Ну конечно! Блейз!
– Сядь, – сказал я. – И не городи чепухи. Стал бы я тогда предаваться в твои руки, безоружный, чтобы ты скормила меня своим собачкам, едва вспомнив это имя?
Она села, пожалуй немного успокоенная и даже смущенная.
– Может быть, и нет. Но ты азартен, это я знаю точно, и предательство тебе не в новинку. Если ты явился сюда, чтобы покончить с лазутчиком, то можешь не трудиться. Не так я много значу, ты должен был уже это понять. Кроме того, я всегда считала, что в целом нравлюсь тебе.
– Так было, и так есть, – кивнул я. – Тебе беспокоиться не о чем, так что забудь. Интересно, однако, что Блейз – первое имя, что пришло тебе на ум.
Наживка, наживка, наживка! Мне еще столько нужно узнать!
– Почему? Значит, вы с ним все-таки связывались?
– Я бы предпочел пока оставить эту тему, – сказал я, рассчитывая зацепиться попрочнее. Заодно узнал, что Блейз – «он»[19]. – Даже если бы Блейз ко мне обратился, я ответил бы ему то же самое, что и Эрику: я подумаю.
– Все-таки Блейз! – повторила Эвелин.
И у меня в голове вертелось это имя. Блейз! Ты мне нравишься, Блейз. Не помню, почему, и знаю, что есть причины, почему не должен бы. Но ты мне нравишься, твердо знаю.
Мы некоторое время молчали. Я чувствовал себя разбитым, но виду не показывал. Мне надлежало быть сильным. Я знал, что должен быть сильным.
Так что я улыбнулся и сказал:
– Замечательная у тебя библиотека.
– Спасибо, – ответила она. Затем после некоторой паузы повторила опять: – Блейз… Как ты думаешь, а у него есть шанс?
Я пожал плечами:
– Кто знает? Уж точно не я. Может быть, есть. А может быть, и нет.
Эвелин вдруг изумленно уставилась на меня, полуоткрыв рот.
– Уж точно не ты? – переспросила она. – Ты же не намерен попытаться сам, а?
Я рассмеялся – затем лишь, чтобы снять напряжение.
– Не говори глупостей. При чем тут я?
Однако своим вопросом она будто задела в самой глубине моей души некую сокровенную струну, которая глухо прогудела: «А почему бы и нет?»
