Девять Жизней. Детям - страница 3

Воспитательница взяла письма у детей и пообещала, что сегодня же отнесёт их на почту. Друзья были очень счастливы и мечтали, чтобы Новый Год скорее наступил.

В стародавние времена, когда боги ещё были молоды, а духи-покровители ещё бродили среди рода человеческого, в глухой тайге жило племя Нанайцев. И был у них охотник. Все он умел и любую дичь добыть мог, чем и хвастался.

И вот, побрел он как-то на охоту. Хотел для племени косулю подстрелить.

Да только так случилось, далеко зашел наш охотник. А те края были богаты не только лесами, но и горами священными – Сихотэ-Алинь.

Средь этих гор и заплутал наш герой. Долго ли, коротко ли, но вышел он к чистому источнику у маленького шумного водопада. И увидел деву, купающуюся в струях прозрачной воды. И так хороша она была собой, что молодой охотник влюбился беспамятно.

Увидала его дева. Подобрала свою одежду и гордо вышла к нему. Стал он нахваливать её красоту да стать. В жёны зовет. А та лишь слушает да, знай себе, смеётся. Удивился охотник. Начал он тогда хвалится, какой он сильный добытчик. Всем пригож. Но снова улыбается дева. Обиделся юноша, повернул прочь. Но тут дева рассмеялась и поворотила его назад:

– Называешь ты себя охотником великим? – юноша кивает, а сам на неё с жаром смотрит. – В моих владениях появился страшный зверь. Прогони его, тогда стану я твоей женой. – промолвила дева.

Побрёл он по тайге. Ищет этого зверя. Копье в руке сжимает. И чудится ему, что следит за ним кто-то со стороны. И не подходит, и не уходит. Наблюдает. «Так не пойдёт» – подумал охотник. Поклялся он изловить зверя. Отбежал подальше к оврагу и схоронился в палых листьях. Наблюдает. И вот, вслед за ним выходит молодая тигрица.

«Так вот какой зверь…» – возликовал юноша. Бросил он в тигрицу копьё. Ранил её и тут же бросился к ней с охотничьим топором, а та даже не убегает. Только зажмурилась. Подскочил к ней, но только он занёс над ней топор, да взглянул случайно в грязную лужу, что на дне оврага была. И себя увидел. С топором. С перекошенным от ярости лицом. Вдруг совестно ему стало. Зверь не убегает. Не нападает. А про него ли вообще говаривала та дева? Ведь из них двоих он куда больше на страшного зверя похож…

И в тот миг, когда он об этом подумал, тигрица вдруг превратилась в ту самую деву. Понял всё юноша. Отбросил топор и начал обрабатывать рану девушке.

С тех пор не брал он больше оружия в руки. А юная шаманка стала его женой. Понял охотник, что самый страшный зверь в лесу это – человек. Только ему может хватить подлости убивать ради забавы или бахвальства. С той поры старики стали наказывать молодым уважение к тайге-матери и её детям – животным. А тигр стал и вовсе священным.

А охотник? Да перестал он им быть. Травником стал. Жену любил да детишкам радовался.

У далеких восточных берегов в тихой и мирной бухте, чьи очертания были подобны рогу дикого животного, стояла одинокая сопка. На той сопке жил тигр. Был он молод, красив, силен и ловок. Да только жил он в одиночестве. И вот, как-то раз мимо его лежбища пробегал старый лис Хань. Подбежал он к спящему тигру да как начал его ругать:

– Что ж ты, лежебока, один живёшь? Солома у тебя в лежанке прелая, шерсть неухоженная, сам спишь да о будущем не думаешь. Почему жены нет? Почему деток нет? – Ругал его старый Хань. Да и как не ругать? Старый лис знавал ещё дедушку и бабушку молодого тигра.