– Значит, так, машину ты можешь оставить здесь. Наша фирма её продаст и перечислит деньги на твой счёт. Самому тебе этим лучше не заниматься – ещё возьмут три десятка пошлин, сам знаешь.
– По рукам! – Роман выглядел довольным.
– Так, ребятки, моя рабочая смена ещё не закончилась, – строго сказал Димка, натягивая перчатки. – Так что брысь отсюда! – он встал на широкую грави-доску, на которой лежал, осматривая Ромин авиамобиль, и улетел в соседний отсек.
– Тяжело тебе будет без авика, – с сочувствием сказал я, когда мы с Ромой поднялись на Третий остров и ждали флаера, который должен был прибыть через семь с половиной минут, если верить надписи на полупрозрачном табло.
– Ничего, я давно хотел купить более мощную машину, пригодную для дальних путешествий, а не только для наших трущоб. – мой друг безмятежно глядел на поток проносившихся мимо авиамобилей.
– А зачем? Ты что, куда-то собираешься? – удивился я.
– Почему бы и нет, – Роман запалил синтетическую сигарету. Стоявшая рядом парочка в тёмных ви-очках тут же отпрянула от него, возмущённо перешёптываясь. Подлетел полупустой флаер, и мой друг запрыгнул в него, помахав мне на прощание. Он отправлялся домой, где его ждала уютная кровать с авто массажем и гармоническими ультраволнами. А меня ждала работа.
***
– Ю, сложность на девять, – произнёс я. Моя помощница тут же занесла данные в отчёт. Мои виртуальные глаза в тот момент находились в операционной – я управлял роботом-обозревателем, ездившим вокруг кресла пациентки. Операция действительно была сложной: полная замена кожи лица, которое когда-то было сильно обожжено.
Работу проводил Макс – один из наших лучших хирургов. На руках его были особые балансирующие браслеты, предотвращающие малейшую дрожь. С их помощью можно с ювелирной точностью соединять части разорванной ткани, тщательно подгоняя их друг к другу.
Я с замиранием сердца наблюдал, как последний лоскуток биоматериала занимает своё место. Внутри него были сотни мельчайших сосудов, выращенных в специальном инкубаторе и вживлённых так, что сама мать-природа не отличит от настоящих. Остался последний штрих. Макс принёс тюбик с прозрачными нано-гелем и аккуратно нанёс на швы. Уникальная технология: клетки-хамелеоны, выполняющие роль соединительной ткани. Через несколько часов от швов останется лишь тончайшая сеть белёсых рубцов; ещё через сутки исчезнут и они – искусственные клетки адаптируются под естественный цвет эпителия.
Мне нравилось в моей работе именно это: каждый раз быть свидетелем чуда. Я часто жалел, что уровень не позволяет мне быть врачом. Каждый раз мне приходилось строго говорить себе, что у меня другое место в жизни. В конце концов, кто-то должен творить, а кто-то – заниматься архивной работой.
После того, как отчёт был составлен и заархивирован, я отправился в буфет. Выбрал на встроенном в стену мониторе комплексный обед, затем подлетел на своём грави-кресле к дальнему столику и принялся ждать. Минуты не прошло, как ко мне подкатил Альфа – один из наших обслуживающих роботов. Он мне всегда нравился из-за смешного округлого тела на маленьких колёсиках.
– «Говядина-37», «Огурец-20», «Вишнёвый сок-3», – дружелюбно промурлыкал Альфа, ставя передо мной пластиковый поднос с пустой миской и тремя полупрозрачными тюбиками.
– Благодарю, – сдержанно кивнул я, выдавливая в миску желеобразный концентрат.
