Охотник падал с такой высоты, что не было ни малейшей возможности, что он выживет.
Иза обернулась назад на шум и замерла в полном исступлении, без сил двинуться с места или даже закричать. Она скатилась со склона на пологую площадку, откуда только что начала подъём, и там просто села на корточки, обхватила голову руками и заплакала.
Он умер не от старости. Не от ярости кочевников и не от рук бандитов. Его жизнь забрали горы, которым он отдал столько времени на своём пути.
Сумбурно перебирая в голове, что у неё осталось с собой, девушка ощупала свой заплечный мешок.
Почти вся еда лежала в рюкзаке охотника, а у неё кроме старого одеяла, в которое она недавно заворачивала череп горного козла, остались только сухари и пара кусков вяленого мяса. Была ещё пара крюков, облегчавших подъём по крутым склонам и бурдюк с бодрящим чаем – вот всё наследство, которое ей досталось.
Она была голодна, переполнена тяжёлыми мыслями, измучена. Даже необходимость не могла заставить её продолжать путь. Кусая губы от отчаяния, которое было сопоставимо с бездной между скалами, Иза сминала пальцами воздух, словно пыталась поймать горного духа.
В её голове проносилось детство и отрочество, оставшееся далеко позади. В памяти яркими огнями вспыхнули рукописи деда, запахи дома, игра в прятки среди скал.
– Как глупо вышло… – сквозь слёзы шептала она, – как глупо…
Внезапно странное чувство заставило её очнуться. Она не оплакивала охотника. Она оплакивала себя. У неё в ушах звучал не голос этого диковатого странника, рыскавшего по миру в поисках звериных трофеев, а голоса ушедшего детства и желание лучшей жизни.
Поток слёз прекратился – ему на смену пришли гнев и недовольство. Она посмела сдаться в тот момент, когда была к своим зелёным лугам и ветряным мельницам ближе всего.
Иза сдавила в руках два крюка, которые ей отдал проводник, и нахмурилась сквозь слёзы. Взглянув на острый камень со следами крови следопыта, Иза вдруг отчётливо прошептала:
– Спасибо… я бы одна не зашла так далеко, – замерла на мгновение, не узнав собственный голос, – и бес меня побери, если не пройду через этот клятый перевал!
* * * * * * *
Лабиринт из горных скал быстро поглотил её, и Иза продвигалась вперёд, ориентируясь больше на внутренний голос, чем на рисунки старого охотника и горные вершины
Днём она отчаянно пыталась пройти как можно больше и старалась согреться под солнцем. Каждый её вечер начинался с того, что она искала глазами знакомые звёзды. К счастью, сейчас она была выше облаков и небесные огни не могли от неё скрыться. Но по необъяснимым причинам сейчас она терялась в этом огромном тёмном ковре с рассыпанными на нём мерцающими песчинками. Девушка не могла найти ни одного знакомого созвездия и сомневалась даже в простейших вещах. Спросить было не у кого, и тогда она старалась идти в сторону высокой вершины со снежной шапкой, на которую ей однажды указал охотник. Хотя кто знает, возможно, она просто блуждала в этом скалистом лабиринте…
Неужели её дед был прав? Неужели горы, эти прекрасные места любви, погубят её?
Ей вдруг захотелось оказаться в уютной комнате. Выпить парного козьего молока, полистать знакомую книгу. Понежиться в тёплой и мягкой постели, так, чтобы её обнимал пушистый кот.
– Нет… – она шептала самой себе и тут же прижимала грязные руки к губам, – не сегодня. В другом доме. В другом месте.
