Девятое звено - страница 13

Он извлек из внутреннего кармана кожаное портмоне внушительных размеров и развернул на столе. Достал из бокового кармашка примятый фотоснимок размером со спичечный коробок и положил передо мной.

– Посмотри, Сергей, какими с виду счастливыми мы были в те годы.

Я поднял со стола семейную реликвию и всмотрелся в пожелтевшее от времени черно-белое изображение. На парковой аллее стояла молодая пара с двумя маленькими детьми. Совсем еще молодой Баграт обнимал за плечи худенькую девушку в коротком светлом платьице. Свободной рукой он держал за руку насупившегося смуглолицего малыша в белой майке и коротких шортиках, а на миловидном лице девушки на долгие годы запечатлелась неестественная и, казалось, вынужденная улыбка. Я заметил, что молодая мамаша как-то неласково, не по-матерински прижимает новорожденного младенца, завернутого в белое одеяло с бантом, но вместе с тем не сводит взгляд со старшего сына.

Вернул фотографию Баграту и обратил внимание, насколько небрежно он затолкал ее обратно в бумажник. Потом снова закурил и продолжил:

– После родов Марина сильно изменилась. Врачи говорили, что у нее какой-то послеродовый синдром. А как по мне – просто повредилась психика. Детьми не занималась, на работу после декрета выходить не захотела. Зато начала пьянствовать и без объяснений уходить из дома. Мне, привыкшему к работе с документами, не составило особого труда проверить ее семью по картотекам и учетам. А когда проверил, то понял, что лучше бы сделал это еще до свадьбы или вообще никогда не делал. Отец Марины оказался уголовником-рецидивистом, который переехал из Зугдиди в Ткуарчал после очередной отсидки. Как говорят, погнался за длинным рублем. Работал в карьере, пока не выгнали за воровство и пьянку, а потом сколотил банду и занялся грабежами в окрестных селах. Сожительствовал с русской женщиной – содержательницей притона для пьяниц и наркоманов. Вот она-то и родила ему дочь, то есть мою будущую жену Марину. Позже этого рецидивиста нашли убитым в окрестностях города, а его сожительница быстро спилась и однажды зимой замерзла пьяная на улице. Марину воспитали родственники, которые и записали себя ее родителями. Вот и получается, что смерть первого мужа и вторая беременность спровоцировали у Марины этот наследственный кризис. Сразу тебе скажу: я до сих пор ничего не знаю о том, как сложилась ее жизнь. Однажды Марина ушла из дома и больше не вернулась. Честно говоря, я толком ее и не искал. А случилось это сразу после развала Советского Союза. В Абхазии с новой силой вспыхнуло национально-освободительное движение и люди разделились на патриотов, изгоев, беженцев, предателей. Наша семья тоже попала в поле зрение радикально настроенных националистов. Поэтому я и решил, что для Марины будет лучше, если ее вообще не будут искать. Но все равно продолжал ждать и надеяться, что она когда-нибудь вернется. Ведь Даур всегда был для нее самым дорогим человеком в жизни. Извини, Сергей, что так много говорю. Мне в последнее время вообще не с кем разговаривать.

– Ничего, Баграт, я не тороплюсь. И мне интересно.

– О своей жизни я уже все рассказал. Потому что с момента исчезновения Марины и до сегодняшнего дня все события укладываются в одно короткое, емкое и страшное слово: «Война». Хоть и прошло уже почти двадцать лет, но воевать мы не перестали. Не хочу, и не стану много рассказывать о самой войне. Ограничусь лишь одной фразой: слава Богу, пережили! Даур и Ламара окончили школу и, как я уже сказал, дочка решила пойти по моим стопам. Даур не захотел дальше учиться и пошел работать на шахту. У нас с ним изначально сложились непростые отношения, поэтому Даур не пожелал оставаться со мной в одной квартире. Сначала жил у друга, а позже получил комнату в шахтерской «малосемейке». Ламарочка в это время училась в Сухуме и жила там же в общежитии. А в прошлом году влюбилась в русского парня по имени Андрей. Он был гражданским летчиком и приехал в Абхазию в командировку помогать восстанавливать разрушенный аэропорт Бабушара. Прошлым летом дочка привозила его в Ткуарчал. Познакомила со мной и сказала, что они решили жить вместе. А я не возражал. Но спустя несколько месяцев все резко изменилось. Вернее сказать, изменилось поведение Андрея. Ламара мне тогда звонила, плакала. Говорила, что с Андреем что-то непонятное происходит. Замкнулся в себе, стал намекать, что им лучше не встречаться, а потом и вовсе пропал. Его коллеги тоже не знали, где он, поэтому подали заявление в милицию. А под новый год недалеко от Нового Афона в море нашли утопленника и опознали в нем Андрея. С тех пор Ламару словно подменили. Замкнулась и перестала мне звонить, а потом в университете начались проблемы. Я страшно перепугался. Думал, что из-за смерти Андрея дочь испытала сильный стресс, а на фоне этого у нее начала проявляться материнская наследственность. Решил поехать в Сухум, чтобы серьезно с ней поговорить. Ламара молча выслушала мою длинную речь, а потом посмотрела в глаза и сказала: «С моей душой все в порядке, если не считать невыносимой боли. Алкоголь и наркотики я не употребляю, но зато панически боюсь за свою жизнь. А еще больше боюсь за тебя и Даура. То, что произошло с Андреем, это не самоубийство и не несчастный случай. Перед смертью он мне кое-что рассказал, но тебе я этого не скажу, и не проси. Нам всем нужно просто жить и молчать, тогда никто не пострадает». И все! Больше я ничего не добился. А потом Ламара меня выпроводила и наказала, чтобы в ближайшее время я даже не звонил. И что мне после этого было делать?