На следующий день Горошко разослал образчики своего творчества в порностудии средней руки и совсем маленькие. Через неделю пришел ответ из маленькой студии, у них была горящая вакансия оператора, и они предлагали Андрею эту вакансию занять.
Вечером, за семейным ужином, Андрей вскользь объявил о том, что поступает на работу. Илзе радовалась, тесть на словах выразил удовлетворение тем, что разговор не прошел впустую, что Андрей сделал правильные выводы, но выражение лица у него было довольно кислое, чувствовалось, что он рассчитывал на другой исход. Оставалось только набить морду братцу Робу, у Андрея были сильные подозрения, что именно Роб заложил его старшему Вокенаару. Это характеризовало брата Илзе, как конченого подонка, ведь деньги за траву он брать не забывал.
– Вот так я начал работать, – закончил свой рассказ Андрей и внимательно посмотрел на меня.
Я сидела, потрясенная услышанным. Никогда ранее мне не доводилось сталкиваться с работниками порноиндустрии. Мне всегда казалось, что там должны трудиться люди с отклонениями в психике. За Горошко же никаких отклонений не водилось, а вот, смотри-ка…
– Что молчишь? – мрачно спросил Андрей. – Осуждаешь, что ли?
Я очнулась:
– С чего ты взял?
– Да я маме рассказал, – ответил он, – сдуру и спьяну. Теперь она грозит мне материнским проклятием и отлучением от дома.
Я посочувствовала. В самом деле, только вернуться из чужой страны, где старшее поколение несколько лет выказывало тебе неприязнь (Андрей отметил, что даже после поступления на работу, отношение старшего Вокенаара не изменилось), и наткнуться на то же самое в отчем доме, – это тяжелое испытание для любого человека.
Удивило, что Андрей столкнулся с таким резким неприятием дома, потому что, насколько мне помнилось, мама Горошко была любительницей шумных застолий и легких необременительных романов. Не разводились они с отцом только потому, что оба считали своей обязанностью вырастить ребенка в полной семье. Но как только Андрей свалил в Голландию, папа, посчитав родительский долг выполненным, быстро подал на развод. Оказалось, что на старости лет он встретил женщину, которая относилась к нему несколько иначе, чем мама Андрея. С этой влюбленной дамой папа создал новую семью. Мама пережила нехилый шок, обвиняла папу в предательстве (видимо, позабыв, что все предыдущие годы он смотрел сквозь пальцы на ее похождения), от отчаяния ударилась в религию, и, как это часто бывает, искупала свою прежнюю легкомысленную жизнь показным ханжеством. Посчитав святым долгом поддержать старого друга в тяжелую минуту, я сделала вид, что ничего невероятного в Андрюхиной работе не увидела и невозмутимо продолжила разговор:
– И долго ты там работал?
– Да почти до самого отъезда, – ответил Андрей, настороженно всматриваясь в мое лицо. – На первой студии год отстоял за камерой. Поднабрался опыта, после чего перешел на студию посолиднее.
– А… – начала я. – А у тебя есть с собой образцы продукции?
– Есть, – коротко ответил он.
– Ты собираешься здесь тем же самым заниматься?
– Вряд ли. Я мониторил ситуацию. Для здешнего рынка я слишком квалифицирован, это раз. Второе, – оператору здесь не платят тех денег, к которым я привык. В общем, поднимать русское порно я не буду.
У меня появились нехорошие предчувствия. Я догадалась, зачем Андрей меня пригласил в ресторан. У него нет работы, и сейчас он будет просить меня устроить его куда-нибудь. Куда можно рекомендовать человека, в активе у которого последнее место работы порностудия, я не могла даже придумать. Такое место работы, конечно, не клеймо на всю жизнь, в застольной беседе этот факт может придать тебе некую пикантность, но вряд ли эту пикантность оценит потенциальный работодатель.
