– Но… Зачем ему это? – удивилась Ксения.
Иногда ее наивность доводит меня до исступления. Вот как сейчас. Я довольно грубо ответила:
– Затем, что деньги он тебе возвращать не хотел. Нет у него денег. Держу пари, что ты все лето спонсировала отдых Елены Вениаминовны и двух Алексеевичей. Когда, говоришь, он в последний раз запускал руку в твой кошелек?
Ксения задумалась, вытащила из сумки маленький календарь, сверилась с какими-то пометками:
– Полторы недели назад. Мне жильцы двадцатого платят, а двадцать третьего Леша сказал, что ему деньги нужны..
– Правильно, – кивнула я, – они ему и в самом деле были нужны, жену с детьми с дачи перевезти и все необходимое к школе купить. Сколько картин он продал за лето?
Ксения опять смутилась:
– Не знаю. Две или три… – неуверенно ответила она и сразу добавила, – кажется.
Я не стала дальше выяснять и сменила тему. Очень меня беспокоил синяк под глазом. Я даже предложила написать заявление в полицию. Ксения отказалась.
– Ладно, – резюмировала я, – хорошо, что все так быстро закончилось.
Ксения в очередной раз кивнула и горько разрыдалась. Сквозь слезы она выкрикнула еще несколько фраз, из которых стало ясно, что, уходя, Алексей выгреб всю наличность, и ей элементарно не на что жить до двадцатого числа следующего месяца, пока не поступит очередное финансовое вливание от арендаторов жилья. Одолжить ей похищенную сожителем сумму я не могла, но бросить подругу в беде тоже не представлялось возможным. Я предложила компромиссный вариант, – на этот месяц она переселяется ко мне. На работу ей все равно ходить не нужно, денег на проездной я дам, а питание за мой счет. Ксения сначала запротестовала, а потом подумала и согласилась. Думаю, не столько потому, что ей неоткуда было взять денег, – в конце концов, среди наших общих знакомых есть вполне состоятельные люди, а потому что ей хотелось кому-то изливать душу. Причем делать это в режиме нон-стоп.
Предложив Ксеньке пожить у меня, я руководствовалась скорее эмоциями, чем разумом. К моему великому облегчению, Ксения оказалась вполне комфортным соседом по квартире. Она как-то сразу вписалась в мой режим, и все было бы замечательно, если бы не только что пережитая ею сердечная драма.
Как нарочно, именно тогда на работе случился аврал, приходилось почти ежедневно задерживаться, а когда я, практически без сил, приползала домой, меня ждала очередная порция рассказов о недолгой и несчастливой любви Ксении и Алексея. Через несколько дней я завела «дембельский календарь», – красным цветом пометила двадцатое число, – день, когда арендаторы должны были передать Ксеньке деньги. Каждое утро, придя на работу, я вычеркивала предыдущий день и высчитывала, сколько мне еще осталось выслушивать душераздирающие подробности Ксенькиного романа. История, конечно, знает примеры, когда одна персона развлекает другую посредством рассказов. Самый яркий пример (восемь красочно оформленных томов) стоит у меня на стеллаже и называется «Сказки тысячи и одной ночи».
В день, когда она встретилась со своими квартиросъемщиками, я опять авралила до поздней ночи, и домой заявилась без четверти двенадцать. В квартире царил романтический полумрак, сильно пахло восточными благовониями. Ксения сидела на кухне, на столе перед ней стоял нетронутый торт и наполовину опустошенная бутылка шампанского. Подруга был слегка нетрезва, но настроена очень доброжелательно. Она приветствовала меня радостными выкриками и тут же предложила мне выпить шампанского.
