Маленькая девушка говорила, и её ладошки без перчаток мелькали в непрерывной жестикуляции, словно она доказывала это не только ему, но и невидимому собеседнику, который не мог её слышать.
Сергей хотел было вставить что-то в защиту современников, но внезапно она остановилась и расхохоталась. Сергей огляделся, но не понял, что могло вызвать её смех, – они все так же шли по улице, мимо не работавшего из-за снега фонтана и поставленного год назад небольшого памятника Сергию Радонежскому. Он протягивал руку, благословляя нарядное жёлтое здание – областную думу.
– Это ещё кто? – продолжая посмеиваться, спросила она.
– Сергий Радонежский, – пожал плечами Сергей.
– Что он здесь делает? Улица вроде бы Ленинского Комсомола?
Сергей недоумённо глянул на неё.
– Это уже три года Сергиева улица.
– Забавно!
Её улыбка – нежная, напоминавшая, что принадлежит женщине, пусть и детского телосложения, – наполовину скрывалась в пушистом воротнике.
– Когда-то, ещё до Ленина, веке так в восемнадцатом-девятнадцатом, это была Разгульная улица. Знаешь почему? В этом вот здании был бордель. После революции его решили облагородить, проституток выгнали на улицу и велели проштудировать Маркса, и в здании поселились местные партийные шишки. После перестройки здесь была почта, а лет пять назад обсуждалось, сделать здесь театр или торговый центр. А решили – думу? Прикольно! Самое место! Но с Сергием Радонежским явно перестарались.
Сергей рассмеялся.
– Надо же! Не знал! А где ж ты была, что только что всё это заметила?
Она неопределённо развела руками:
– В другом городе. Я четыре года здесь не была.
– Почему?
– Училась… Да и вообще я не совсем отсюда – из одного маленького городка, глухой, вернее, уже давно совсем оглохшей провинции. Здесь у меня жили двоюродный брат и тётя. Я у них жила, когда училась в художественном училище. Правда, я его не окончила – перевелась в другое, далеко… Так уж сложилось.
– А теперь снова к брату приехала?
Девушка задумчиво улыбнулась и посмотрела на него с каким-то неуловимым подтекстом. В темноте играли и мерцали её тёмные глаза. Она медленно покачала головой.
– Он теперь тоже здесь не живёт.
– А тётя?
– Не знаю. Вряд ли она обрадуется, если я зайду к ней это проверить. Она убеждена, что я – худший вариант племянницы.
Сергей подумал, что она наговаривает на себя, – такой милой казалась ему эта маленькая девушка, капюшон которой маячил на уровне его локтя.
– Ты давно приехала?
– Не очень. Сегодня утром.
Сергей не смог скрыть удивления и остановился на секунду.
– Ты серьёзно?
– Ну да. Ой, снег опять пошёл!
С неба действительно снова посыпались снежинки и мягко оседали в складках её куртки. В городе по-прежнему было тихо.
– У моего мужа здесь родители жили…
Мужа? Сергей недоверчиво смотрел сверху вниз на её капюшон. Он думал, ей лет шестнадцать… ну ладно, восемнадцать. Ах да, она же сказала, что отучилась… Ознобом прокатилось по позвоночнику разочарование.
– …Они нам и помогли квартирку здесь купить, а сами к дочери на север уехали. Там, где мы познакомились, у нас вообще никого не было, он тоже учился.
– Значит, ты не пригласишь меня на кофе, – с улыбкой заметил Сергей.
Она тоже усмехнулась.
– Ну отчего же? Приглашу… С мужем познакомишься. Хочешь?
Они переглянулись и рассмеялись.
– А я-то, дурак, уже подумал: может, у нас с тобой такая любовь будет… Смотри, как романтично: они познакомились у обвалившегося перехода…
