Дежавю. Любовь - страница 32

«Может, это уже механик пришёл?» – подумал Эйв и быстро направился к двери.

В коридоре он по привычке бросил взгляд на часы, они вежливо отсвечивали половину девятого.

«Странно… для механика как-то немного рановато! Хотя, всякое бывает!»

Входная дверь широко, с шепелявым присвистом распахнулась, и на пороге материализовался муравей в новенькой, еще толком непроглаженной и слегка отдающей раздражительным нафталином красно-зелёной униформе. Его широченные штаны-шаровары напомнили Эйву о какой-то скабрезной шутке, услышанной недавно по телевизору, и он было невольно поплыл в улыбке, но тотчас же остановился, и замер на полувзвинченной ироничной ноте. Сквозь светлую кожаную фуражку с объемной и неприлично выпирающей пластиковой кокардой, на которой красовалась ажурная буковка «П», аккуратно насаженную на голову, проглядывали длинные смолянистые усики с легким пушком. Ничего не говоря, позвонивший почтальон энергично протянул хозяину квартиры крошечный цилиндрик.

– Что это? Что это? – дважды вырвалось у Эйва, и полу-улыбка совсем исчезла. – Кому это?

– Это Вам! – был ответ (сама любезность). – Прошу, распишитесь в получении, пожалуйста.

– Мне?.. Ну-у-у, хорошо! Спасибо Вам! Конечно…

Хозяин квартиры шустро черканул каракули в протянутом почтальонском блокноте, толстенном альбоме журнального формата, и мураш тут же испарился.

Эйв с Рондом постоянно получали электронные живописные послания от старинного приятеля Кинта: регулярности, с которой писал им бывший одноклассник, можно было только позавидовать.

Жизненные дороги слишком самоуверенного Кинта с муравьями более домашнего типа Эйвом и Рондом, кардинально разошлись сразу после выпуска из интерната. Немногие особи решаются, как Кинт: взять, собраться и уехать поступать учиться за тридевять земель в мореходную школу, в пугающую дальнюю-даль, в неизвестность. Восторженная морская романтика, прочно поселившаяся в сердце муравья примерно года за два до окончания интерната, родилась после проглатывания им одной за другой художественных книг об увлекательных путешествиях, которые он брал читать в интернатской библиотеке. За глянцевито-живописными картинками величавого моря-океана и сочиненными победами отважных путешественников, не было видно тяжкого изнурительного труда настоящих тружеников моря, как бы пафосно это ни звучало. Плюс ко всему мощнейшим толчком к выбору жизненного пути послужила экскурсия в военно-морской музей, организованная для воспитанников в год окончания заведения. В то время для взрослеющих муравьев было проведено непривычно много всевозможных поездок-экскурсий в плане профессионального самоопределения, муравьи попали в «волну», когда можно было делать выбор профессии: правительством страны было рекомендовано всем учебно-воспитательным заведениям обратить повышенное внимание к будущему простых рабочих муравьев. Похоже, на некоторых особей экскурсии действительно подействовали…

Кинт за полтора года с отличием и великолепной характеристикой окончил специализированную мореходную школу и оттуда прямиком направился работать на здоровенный рыболовный лайнер куда-то на северные моря с великой, но все же немного туманной, надеждой на вселенскую романтику. И, как оказалось в реальности, фееричные и аккуратно причесанные восторженные рассказы о пленительных кругосветных путешествиях и суровые, тяжелейшие реалистичные будни «крепостных морских владений» – два противоположных полюса. Кинт уходил в суровое, неприветливое море на рабочую тускло-серую вахту на несколько убийственных выматывающих недель, а по возвращению домой, старательно описывал свои морские путешествия старым друзьям, нисколько не стесняясь, опираясь на художественный опыт писателей-романтиков. Три-четыре дня домашнего отдыха, и затем снова – в изнуряющий, трудовой поход. Но, несмотря на все нескончаемые трудности, несгибаемый муравей-романтик ни разу не пожалел о своем жизненном выборе.