– Дом старый, – сказала старуха.
– Старинный. Тем и ценен, потому что это не дом, а поместье с большой историей, с подворьем и угодьями. Всё, как вы хотели, – сказал кузен.
– Да, земли тут отменные, жирные, – кивнула старуха. – И довесок неплох. Где чего ещё искать, некогда нам. Берём всё.
Я глянула на Кирана: что за довесок?
Он подвинул к старухе бумаги на дом.
– Тогда как договаривались.
– С тобой мои помощники не расплатились? – сощурилась старуха.
– За первую часть – да. Теперь и вторая. – Он размашисто расписался и протянул старухе ещё одну бумагу.
– Киран, – не выдержала я. – Что за довесок? Какие части? Ты ещё что-то продал? Я тоже должна знать!
Кузен похлопал меня по руке и встал со скамьи. Моргнул, вновь виновато улыбнувшись.
– Извини, Ума, мне пришлось.
– За что «извини»?
Я хотела было вскочить, но с обеих сторон на мои плечи опустились ладони мужчин, не позволив мне встать. И вдруг я увидела помолвочный браслет на своём запястье. Откуда?!
– Киран! – прорычала я.
– Не знала? – хмыкнула, моргнув левым глазом, старуха. – Замуж он тебя выдал. За сына моего. Вот роспись, ерепениться поздно.
– Как замуж? – вскипела я. – При чём тут его роспись?! А меня кто спрашивал?! Вы что, скот продаёте?! Я не давала согласия!
Мужчины вдавили меня обратно в скамью, заставив сесть.
– Невоспитанная джан, много учить придётся, – покривилась старуха и щёлкнула пальцами. – Зато красивая и здоровая.
Что-то коснулось моих ног, я зыркнула под стол – белесые путы, тонкие, гибкие, быстро обвились вокруг моих лодыжек сами собой. И на щиколотках повисли два алых кристалла повиновения. Что?!
– Снимите это немедленно! – крикнула я, закипая от ярости.
– Муж распутает, в постели. Или сильнее запутает, чтобы не дёргалась. Уж как ему понравится, – сказала старуха и встала с грозным видом. – По закону старший мужчина имеет право решать судьбу женщин в семье. И замуж выдавать. Так что благодари и радуйся!
В голове моей зашумело: был такой закон, но никто к нему не обращался в нашей семье. Никогда! Неволить у нас было не принято! Мне даже родители позволили учиться! Я уже два года как училась бы в Ордене, если бы не эпидемия!
Предатель Киран не смотрел на меня, а старуха продолжала:
– Кроме вас в роду Яни больше нет никого, помощники проверили. Значит, он решил, ты подчинилась. Всё на этом. Твой двоюродный брат получил выкуп, нам некогда поисками невест заниматься, мы тут люди чужие. А здоровых нынче мало, днём с огнём не найдёшь.
– Я буду жаловаться Святейшему Совету, всем старцам, – процедила сквозь зубы я.
– Что толку? – выпятила губу старуха. – Или ты совсем дура? Мой сын – человек занятой, ему кто-то должен постель греть и ноги растирать после дороги. Это будешь ты, Ума! В богатую семью попала. Смирись и благодари.
Она протянула руку мне под губы для поцелуя.
– Не буду! – прорычала я, пытаясь тщетно высвободить ноги. – Как ты посмел, Киран?! Как совести твоей хватило?!
Кузен виновато улыбнулся и попятился к двери, подтянув со стула рядом увесистый кожаный кошелёк. В том звякнули монеты. Хлопнула дверь, и он за ней скрылся. Но так ничего и не сказал! Подонок!
Вне себя от гнева я вскинула глаза на старуху и крикнула:
– Вы кусок мяса на базаре выбираете или жену сыну? Кто так поступает?
– У-у, ретивая, – покачала головой старуха. – Ничего, сын приедет, притихнешь сразу. Он динозавров загоняет, кого на мясо, кого в укрощение. И тебя объездит. Притихнешь! И голос на меня не смей повышать!
