— Эй, там! Рамсить после института будете. Хотите, чтоб обоих отчислили?
Это Леха Длинный. Местный «авторитет», если можно так сказать. Метра под два ростом и здоровый как черт. Грубый, безапелляционный, сильный. Бил всех, даже преподов, поэтому и они его побаивались, лишнего себе не позволяли. В группе нарков он не состоял, был одиночкой, это, скорее, они к нему жались. Но жались часто – вместе курили, и не только сигареты. Да и по слухам общий досуг случался у них и за пределами института: бухали, по проституткам ездили, на всякие разборки. Так что то, что он впрягся, скорее всего, дороже мне же и выйдет.
— За базар ответишь, — сплюнул Пахан, еще раз ткнув меня в плечо и поспешил к своим.
Когда все ушли я прислонился к стенке и медленно сполз по ней. Ноги дрожали и подкашивались. Я в открытую конфронтацию класса с восьмого не вступал, всё как-то больше обходил острые углы, убеждал, договаривался, откупался, боясь огрести по первое число. И сейчас словно адреналиновая бомба в груди взорвалась! Может не так это и плохо? Дополнительная энергия как-никак, надо только пустить ее в правильное русло, тратить не на отступление, а на нападение.
Черт, стенки-то здесь не крашенные, а побеленные. Представляю какой у меня след на спине остался. Придется идти ветровку в уборной отмывать…
***
Вторую пару я пропустил, всё равно опоздал, препод может и не впустить. У него коронная фраза «закройте дверь, молодой человек». А когда закрываешь, то уточняет – «с другой стороны». Вот, кстати, прикол, он однажды Лёхе так же сказал, ну, тот его вывел и дверь за ним же и закрыл. Препод припух так конкретно в тот раз, скандал даже был, но без особых последствий. Не институт, а курятник, клюнь ближнего и насри на нижнего. Хотя может так оно везде.
Я не Леха, со мной препод миндальничать не будет, поэтому решил прогуляться по парку. Сначала хотел вообще домой свалить, чтоб на разборку после пар не нарваться, но потом разозлился на себя же за малодушие и вернулся на вторую часть лекции.
Оказалось, что наш препод по сопромату заболел и вместо него лекцию вёл лаборант, или аспирант, или кто он там уже, не знаю. Зато знаю, что именно с ним сейчас встречалась Аленка, и по этой простой причине Антон Юрьевич Грачевский старается поддеть, унизить и завалить меня при любой возможности. Подвернувшуюся сейчас возможность он тоже не упустил.
— Вижу новые лица опаздунов, — объявил Антон Юрьевич, заметив меня после того, как вернулся с перерыва. — Тарнов, я уже отметил вас как отсутствующего, так что можете идти гулять дальше.
— Да я в больнице был, поэтому задержался, — на голубом глазу соврал я, и видя, как препод скривился и начал исправлять в журнале «н» на «½», закрепил результат: — Справку могу принести…
— За что это вас так? — насмешливо уточнил аспирант. Смуглый, щеки полные, волосики местами кучерявятся. Взгляд черных глаз наглый и надменный, но при этом бегающий. Интонации слащавые и самодовольные, явно копирует кого-то из старших коллег.
— За то, что совал нос не в свое дело, — ответил я, подразумевая что именно этим сейчас занимается сам Гандон Юрьевич, и вполне может последовать по моему пути. Тут ведь не далеко.
Но моя фраза была воспринята не так как я ее планировал, и причем не только преподом.
— Рад что вы это осознали, — ободряющим тоном похвалил он. — Опыт, сын ошибок трудных! Надеюсь, что вы вынесли из этого происшествия важный жизненный урок.
