– Так я тебе и сказала!
– Да ладно, я шучу, – примирительно улыбнулся я, допив своё какао.
– Ещё налить? – тут же предложила Маша, указав взглядом на мою кружку.
– Нет, спасибо.
– Тогда чем тебя ещё угостить? Может, хочешь мороженое?
Угости меня собой.
– Ничего не надо, спасибо. А телевизор у тебя есть? Давай посмотрим какой-нибудь фильм?
От меня не ускользнуло, что мои слова Машу смутили. Но тем не менее, она не стала отказывать мне даже в этой наглой просьбе.
– Телевизор в моей комнате, – стеснённо произнесла она, вставая из-за стола, чтобы убрать наши кружки в посудомоечную машину. – Только мне нужно там немного прибраться. Подождёшь здесь пять минут?
Шутишь, Маша? Ради того, чтобы оказаться в твоей комнате, я готов ждать хоть целую вечность.
– Конечно.
– Хорошо, я скоро вернусь, – скромно улыбнулась она, сцепив руки перед собой в замок.
А потом развернулась и торопливо покинула кухню, оставив меня наедине с самим собой.
Отчего-то я разволновался. Сто лет со мной такого не было. Наверное, потому что Маша девственница. И я чувствовал странный груз ответственности за всё, что между нами происходит.
К тому же, сводило с ума её переменчивое настроение. Сначала Маша едва не выгнала меня, со скрипом впустив в квартиру. А теперь вдруг с такой лёгкостью приглашает в свою спальню.
Я не понимал, чего ждать дальше от этой девушки. Это будоражило и нервировало одновременно.
Чёрт, всё-таки надо было захватить с собой презервативы…
22. 22. Не на шутку влип
Маша появилась на кухне спустя пять минут, как и обещала.
Я оторвал взгляд от телефона, посмотрела на неё и на какое-то время потерял дар речи. Она распустила волосы и переоделась. В лёгкое розовое платье из тонкой ткани, напоминающей шёлк.
– Вау, – наконец произнёс я.
Маша смущённо улыбнулась.
– Идём? – несмело позвала она, вытянув вперёд руку.
Я тут же поднялся со стула и, как зомби, не отдавая себе отчёта, подошёл к ней. Взял её ладонь. Чувствуя, как в жилах закипает кровь.
Зачем Маша переоделась?
Боялся неправильно её понять. Возможно, она посчитала, что так будет выглядеть скромнее, чем в шортиках и майке. Но для меня всё было наоборот. В этом нежном воздушном платье фигура Маши сделалась настолько женственной и привлекательной, что у меня повысилось слюноотделение.
Мы дошли до спальни, которая оказалась очень милой. Как и всё в этой квартире – девчачьей.
В центре стояла высокая двуспальная кровать, застеленная мягким розовым покрывалом, на котором валялась куча маленьких пушистых подушек. Стену напротив занимал большой плоский телевизор. А справа у окна стоял самый настоящий мольберт. Холст на нём отсутствовал, и я с сожалением подумал, что, наверное, моя художница специально спрятала от меня все свои картины. Так хотелось взглянуть на них хоть одним глазком, дико разбирало любопытство.
Маша ненавязчиво высвободила свою ладонь из моей руки и подошла к кровати. Поправила покрывало, сгребла многочисленные подушки ближе к изголовью, соорудив из них уютную опору для спины. Бросила на меня смущенный взгляд и жестом предложила располагаться.
Я подошёл ближе, подтянул брюки на коленях и с комфортом устроился, откинувшись спиной на подушки и заняв собой целую половину постели. Маша обошла кровать и скромно села на её край с другой стороны, подвернув под себя ноги. Потянулась к прикроватной тумбочке и взяла с неё пульт.
Я смотрел на девушку, как настоящий маньяк, не в силах отвести взгляд. Шёлковая ткань платья соблазнительно натягивалась, облепляя изгибы Маши при каждом, даже самом незначительном движении её тела. Меня так и манило к ней прикоснуться. Но я не собирался пока этого делать.
