Диалоги В, или Моя Випассана - страница 2

Конечно, такие решения не принимаются с бухты-барахты. И я ни за что бы так не поступила, если бы не заболела.

Каждый раз, когда я рассказываю свою историю, на этом моменте все хотят узнать мой диагноз.

Наверное, предполагая услышать что-то очень страшное и вместе с тем привычное, ожидая, что это будет история про монаха, который продал свой «Феррари». Например, рак мозга или желудка.

Я же до сих пор испытываю неловкость, рассказывая о своем диагнозе. Эндометриоз поражает женскую репродуктивную систему, вызывая сильный болевой синдром и потенциально – бесплодие. Медицина до сих пор не нашла эффективного лекарства кроме гормональной терапии и операционного вмешательства.

Услышав это, мои собеседники, как правило, смущаются и чувствуют себя виноватыми за заданный вопрос.

Любая тяжелая болезнь, которую наука еще не научилась лечить, снимает человека с дистанции. Красная карточка, удаление с поля. Это неприятно. Болезнь репродуктивной системы бьет по самой сути. Она лишает тебя женственности. В патриархальном обществе, где успех женщины оценивается по тому, выбрал ли ее мужчина, и по тому, сможет ли она воспроизводить здоровое потомство, для меня стало очевидно, что я буду провозглашена паршивой овцой.

И мне не нужно было осуждение общества, я сама чувствовала себя очень уязвленной. Во мне зародилась мысль, что, наверное, со мной что-то не так или же я приняла ряд неверных решений, которые привели меня к такой дисфункции. Потому как болезнь прогрессировала, несмотря на проведенную операцию и тяжелую гормональную терапию.

Некоторые врачи еще тогда предполагали, что стресс и эмоциональное напряжение влияют на здоровье и женщине не стоит так много работать.

Добрые «просветленные» люди пошли дальше в своих предположениях и заявили, что болезнь – это результат отклонения от курса – женского, конечно же. Настоящей женщине нужно заниматься чем-то иным, например, быть хорошей женой, рожать и воспитывать детей и просто быть красивой и доброй. А не ругаться с советом директоров, состоящим исключительно из мужчин.

Когда ты находишься в уязвленном состоянии и живешь с постоянной болью, то готов поверить во что угодно.

Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что ни за что не решилась бы бросить все и поехать на Восток искать ответы, если бы не испугалась так сильно.

Врачи только нагоняли тревогу, напоминая о моей не очень обнадеживающей генетике. Женщины моего рода умирали от рака, пятью годами ранее я похоронила свою маму.

Именно страх смерти толкнул меня прыгнуть в бездну и не оглядываться.

Так я решила потратить все свои сбережения и провести год, путешествуя по странам Азии, чтобы найти ответы и исцеление в нетрадиционной медицине.

29 июня 2013 года

Бали, Индонезия

В ночь перед выездом мне спалось плохо, беспокойно. Я ждала этого события, как праздника: с энтузиазмом и волнением, и надеялась, что випассана поможет мне вылечиться.

На это масштабное мероприятие меня благословили все: и доктор Кекада, и Мария, и мой психолог (я, кстати, подозреваю, что он буддист), и папа, который велел, если будет совсем худо, вспоминать Ходорковского1.

Дорога до монастыря занимает около двух часов езды через рисовые поля, пальмы и холмы. Я очень надеюсь, что выдержу все десять дней, хотя знаю, что многие уходят уже на второй. Но я себе о таком варианте даже думать не разрешаю – очень рассчитываю на результат, ведь мне это нужно, это поможет мне выздороветь. Мою головушку надо бы помыть изнутри.